Бармен из Шереметьево

— И чем же мотивирует? — с некоей даже иронией поинтересовался куратор, закусывая паровой котлетой.

— Билет не пропал. Он был вчера использован. По нему кто-то улетел.

Иронию как ветром сдуло, кагэбэшник сильно побледнел, оттолкнул тарелку, и уже вдвоем с милицейским они почти бегом устремились в кассы. Да, сомнений не было. Вот она — схема-распечатка, заполненная при посадке: место 12а, как и все остальные, зачеркнуто крестиком. А вот и билет до Франкфурта-на-Майне, выписанный на имя Мартина Рюба, тоже с местом 12а — вместо него пассажир Рюб, как и все остальные, получил обычный светло-коричневый посадочный талон. И вот с этим-то талоном кто-то, не Рюб, прошел в самолет. Прошел и вышел в Федеративной Республике Германии, стране — активном члене блока НАТО, стране, набитой под завязку американскими военными базами!

— Женя, бросай все к чертовой матери и мчись сюда с сиреной! — кричал Валов в трубку через минуту. — Не могу по телефону — расскажу здесь. Какое совещание??? Ни тебе, ни мне не нужны больше никакие совещания. Жду.

Затем он вернулся в кассу и подчеркнуто спокойно разъяснил персоналу, что все нормально — ошибки нет, шум поднимать не стоит, и попросил забронировать билет на имя Мартина Рюба на вечерний рейс. В комнате видеоконтроля его ждало еще одно горькое разочарование — запись вчерашней посадки была выполнена в режиме «одна рамка в секунду», что представляло собой более цепь фото, чем полноценное видео. К тому же запись была сделана камерой с потолка и на ней было хорошо видно серую твидовую фуражку, светлую куртку, но не лицо. Было совершенно очевидно, что пассажир смертельно пьян — в какой-то момент он даже остановился и схватился обеими руками за поручни разделителя, затем как-то собрался, показал паспорт и с талоном ушел внутрь на летное поле к автобусу. Валов вывел на экран изображения пассажира в фуражке и приказал операторам, ориентируясь на фуражку и куртку, просмотреть записи с камер над паспортным контролем, над таможней и в общем зале убытия. Запись нашли довольно быстро, и на ней, несомненно, был гражданин Федеративной Республики Германии Мартин Рюб — тот самый, что этим утром воскрес в складе туалета. Удивительным было то, что немец до прохода в зону вылета двигался вполне уверенно, то есть был относительно трезв! Напиться он мог только в баре, и майор спортивным шагом, расталкивая встречных, поспешил в бар. За стойкой стояла новенькая, только переведенная из буфетчиц на место уволенной Грачевой круглолицая дурочка, и Валов раздраженно плюнул. Он рассчитывал застать Влада, — уж тот-то предоставил бы всю информацию до деталей. Новенькая же заступила на свою первую пятидневку утром и ничего не знала о вчерашнем. Майор отправился на КПП — должен был уже подъехать Солодов, но по пути кто-то осторожно взял его за рукав. Посудница! Даже не пытаясь шифроваться, Валов отошел с ней в сторону и выяснил что:

а) старший бармен-администратор не оставил отчета передачи смены, чего не случалось никогда;

б) он двигал холодильник и не хотел, чтоб ему в этом кто-либо помогал;

в) в баре был одинокий клиент — лысый мужчина лет тридцати.

От этой информации засосало под ложечкой, ведь, если к нелегальному пересечению границы причастен его, Валова, агент, — это катастрофа. В лучшем случае это увольнение из органов.