Барон

– Определённо! – буркнула Пьон. – Собаки тут декоративные. И места мало занимают, и в столице расходятся неплохо. Питомник продавать надо, тебе эти собаки в глуши будут не нужны.

– Вот же есть большие, – указал я на пару клеток.

– Это неплохие гончие, для охоты. Тебе оно надо? Вот здесь – охранные, а вот здесь – разыскные. Их берём с собой. Сотни четыре они стоят все вместе, потому что обученные. Остальное тысячи за три-четыре продавай.

– Мне дальше ехать надо, а ты тут хозяйничай. Хорошо?

Мы двинулись ко второму пункту нашего маршрута, к домику любовницы. Он совершенно неожиданно для меня находился в очень дорогом районе. Я это понял по множеству шикарных лавок с артефактами, оружием, драгоценностями.

Вот передо мной вынырнул искомый домик. Первое, что я отметил, – нет соседей. Рядом с домиком то ли склады, то ли мастерские. Сам домик утопал в зелени, а из дворика вытекал ручеёк, который быстро исчезал в небольшой речке с весьма мутным содержимым. Ограда невысокая, но что делается во дворе, не видно. На широкой двери, не иначе как для заезда карет, висела огромная бронзовая ручка, которая, по всей видимости, исполняла функцию звонка.

Мы спешились. Я подошёл к двери и постучал по ней этой монструозной ручкой.

– Сова, открывай! Медведь пришёл!

– Кого там принесло?! – раздался рык такой мощи, что я невольно схватился за меч.

– Новый хозяин этой усадьбы! – чуть не пустил я петуха голосом.

– Хозяйка у нас. Валите! Не доводите до греха в праздник, всех не пожалеют.

– Он прав. Ссориться в недели празднования и тем более биться – плохая примета, – быстро заметил Ригард, уже вытащивший меч.

– Плохая примета? – усмехнулся я зло. – К повешению, не иначе?

– Не иначе, – подтвердил голос из-за дверей.

– Слышь! Голосистый! С тобой говорит свободный барон Гарод Кныш, маг пятого ранга, кавалер знаков доблести двенадцатой ступени с рубином и восьмой ступени с сапфиром. И я – новый хозяин этой халупы!

– И что? – спросили из-за двери.

– И то! До повешения надо ещё дожить, а тебе это точно не грозит. Дверь открыл, образина! – завёлся-таки я. – Считаю до двух! Уже раз!

– Да заходи, – сдулся наш невидимый соперник.

– Ох и образина! – вырвалось у меня при виде собеседника. Двухметровая, поперёк себя шире обезьяна!

– Ох и мелкий, а злой! – тоже не сдержал удивления образина.

Я оглядел немаленький двухэтажный домик, посмотрел на ключ, бивший из-под земли, на большую конюшню. Да он едва ли не больше, чем тот, в котором мы сейчас живём. Выглядел дом опрятно и ухоженно. Ещё мне приглянулась беседка рядом с небольшим озерком, который был делом рук родничка. По виду площадь участка была метров сорок на сорок.

– Кто в доме есть? – спросил Ригард.

– Восьмой гвардейский! Иди ты! – удивился привратник.

– Что, весь полк прям поместился? – усмехнулся я.

– Что? Да я про…

– Да понял я! Отвечай: в доме кто? – перебил я его.

– Хозяйка, леди Дарина, и кухарка ейная.

– Зови! – коротко сказал я и зря: искомая дама сама вышла на крыльцо.

– Вы пришли, убийца. Радуешься, крысёныш, но зря! Не жить тебе! Косточки твои побелеют, родных твоих крысам скормят! – злобно ярилась шикарная дама.

Я подошёл и молча съездил ей по лицу. Брызги крови полетели во все стороны, а она упала и ошарашенно смотрела на меня снизу вверх. Её грудь трепетала, вывали-лившись наружу, но меня она не заводила.

– Угрожать вздумала! – На это раз ей прилетело по лицу уже ногой.

– Гарод, тормози, не убивай, нельзя в праздники! – потянул меня за рукав Ригард.

– Ты же сказал, менталы проверяют и наказывают только зачинщиков! И не я первым стал угрожать и оскорблять.

– Разборки лишние всё равно будут.

– Надо её слать менталам. Чую, она в курсе всех грязных делишек своего покровителя. Может, тоже солдатских сирот в приюте насиловала? А угроза убить человека, находящегося под защитой императора, – это не преступление?

– Сдадим страже и магам. Давай я свяжу, – попросил Ригард.

– А кто сироток насиловал? – угрюмо спросил привратник. – И проверяли нас менталы, не знали мы ни о чём.

– А чего тогда она злобствует? – удивился я. – Если я её хахаля за дело убил.

– Я бы сам за такое убил, – сказал привратник. – Я из восьмого пехотного, осадник. А злобствует понятно почему: неохота ей на улицу. Вон вчера всё ценное из усадьбы продавала.

– Ой нужен ментал! – запричитал Бурхес. – Всё имущество продала!

– Ну, пойдём, посмотрим, что там осталось. Эту, – я кивнул на окровавленную женщину, – связать.

– Я не знала про сирот! И прошу прощения за злобу. Дура как есть, – слишком спокойно сказала она.

Глава 40

Против ожидания в доме было много различной обстановки. И дело не только в основательной красивой мебели, неизвестно как попавшей в дом (ведь двери были малы для неё), а в общем уюте: вазы, горшки с цветами, тут коврик, там шкура тигра. Я первый раз увидел картины! Шесть комнат наверху, каждая со своим туалетом, две комнаты внизу и кухня с кладовкой в подвале. Это помимо общего холла в центре первого этажа.