Барон по призванию. Путь дворянина

– Не говори «герр». Мы маскируемся, а не лясы точим.

– Джоза, так а что с травницей?

– А нам какое дело? Мы не ведьм ловим, а чудище пострашнее. Посмотри, шестерых покромсал! Что их, ведьма так разделала? Очень сомневаюсь! Выдвигаемся! Если они пешие – нагоним!

Глава 7

Грядет конец всему сущему: деревья падут в огненные расселины, вода испарится, а люди примутся грызться друг с другом за остатки припасов. В огне греха и первобытной злобы погибнет наш мир, и путь к спасению есть объединение рода людского перед червем и Великой бедою.

Его святейшество хауптъепископ святой отец Гансовской церкви Весьян Эр’ваннес

Рейнер уступил лошадь Камусу и снова взобрался на козлы к слепому на один глаз Галю, который вместо того чтобы спать, что-то мял в каменной ступке. Процесс сопровождался характерным приятным шуршанием, отзывающимся где-то в глубине ушных раковин. Когда Галь отряхивал пестик, он аккуратно, со знанием дела, постукивал им о край ступки, и емкость издавала глухой твердый звук.

Шел третий день совместного путешествия. Караван уже миновал несколько сел, округа преобразилась: поля сменились лесистой местностью, караван окружили сосны. Их колючие вершины, казалось, скребли серые неприветливые небеса, а под копытами и колесами хрустели иглы. То тут, то там слышались шелест, скрип, призрачные тени лесных обитателей заставляли оборачиваться, поэтому напряжение постепенно росло, но бодрый настрой все еще сохранялся на должном уровне.

Сначала Рейнер держался поближе к своему брату по несчастью. Они успели поговорить о том, почему каждый из них был вынужден покинуть Кронфест, рассказать, каков их жизненный путь, планы на будущее. Рейнер поведал о своем положении в обществе, звании, умениях и конфликте с недогосударем из столицы, а Ренфилд довольно скомканно рассказал о том, что он, по сути, просто обычный парень, живущий мелким воровством и редко, если подвернется дело, заказными кражами. Не сказать, чтобы Рейнер остался доволен спутником-авантюристом, но пока выбирать не приходилось. Кроме того, к своему удивлению, барон чувствовал, что он в ответе за младшего товарища с тех пор, как защитил его от убийцы в переулке. Северину даже хотелось, чтобы то спасение не прошло даром, парню еще жить и жить. Стыдясь признаться себе в излишней доброте и чувствительности, свойственной, скорее старикам, чем молодым людям, Рей в душе понимал, что беспокоится за Быстроногого.

Охранники каравана оказались довольно приветливыми людьми. Они больше напоминали Рейнеру выходцев из северных мореходных народов, любящих битвы, вольную жизнь и эль, нежели дисциплинированных и вымуштрованных артенгов Гроссгриндии. За пару дней опасливая обособленность прошла. Рей все еще не хотел выдать себя, но, убедившись, что Лиам и его люди ни о чем не подозревают, решил немного позаниматься необходимыми делами. Одолжив у того же Галя, единственного члена ганзы без бороды, лезвие цирюльника, он намочил лицо смесью оливкового масла и уксуса. Аккуратно скребя лезвием, сбрил свои залихватские усы, привлекающие излишнее внимание. В это время Галь закончил мять травы в ступке и протянул готовое зеленое пюре товарищу. Тот протер смесью лицо.

– Да, действительно, жжение пропадает. Что это за травы? – водя ладонью по лицу и горлу, спросил Рей.

– Ничего особенного: немного придорожных лепестков, ромашки, лопуха, измельченная кора ивы и кой-какие заморские травы. На мой взгляд, зря ты усы сбрил. Таких усов я много лет не видывал.

– А… – Рей без тени сомнения махнул рукой. – Если не брить, такие же вырастут. Еще будут у меня усы. Так хоть моложе выгляжу. А, Рен?

Ренфилд ехал на лошади слева от каравана и сначала даже не услышал, что Северин к нему обратился, но, заметив его лицо без щетины, выглядывающее из-за шатра повозки, показал большой палец.

– Да, определенно хорошее решение.

– Не могу представить тебя без усов, Рей! – крикнул с правого фланга Лиам. – Ты, наверное, помолодел лет на сто, геноззэ! Боюсь, что не узнаю тебя!

– Согласен, я тоже не мог представить себя без усов! – крикнул Рей в ответ. – Такие же носил мой отец Адлер, так что считай, что я нарушаю семейную традицию!

Рей посмеялся, облокотился на сиденье, потянулся и глубоко зевнул. Глаза заблестели. Несмотря на прохладную погоду, народ чувствовал себя довольно уютно. Ветер, что гнал облака над просекой, теребил капюшоны возниц и непрерывно дергал плащ Рейнера, словно заскучавший ребенок. Лорд вздохнул и сунул руку в карман. Вытащил серебряный овальный медальон и взглянул на маленькую картинку внутри. В сердце кольнула застарелая боль утраты и одиночества. Он скучал по Берте долгие годы, скучал каждый день, непрерывно и бессмысленно.