Барон по призванию. Путь дворянина

– Даже если священник жив, я думаю, у него и без нас теперь куча работы. – Северин вытер нос и поморщился, оглядываясь вокруг. – Нам следует как можно скорее покинуть это место, пока не подхватили какую-нибудь хворь или не встретили стаю вольферов.

Командир наемников стоял на своем, и подобное упрямство уже было неуместно.

– Я сказал: мы воздадим Паку последние почести и только потом уедем. Понятно? Диэрне!

– Тут действительно вряд ли остался хоть кто-то, кого не убили или не замучили, – вернулся из дома Ренфилд. – Гляньте, чего там?

Рейнер и Лиам, задержав дыхание, снова вошли в дом, хоть и с большой неохотой. Картина была слишком обыденной для разграбленного поселения: эту хату нападавшие использовали как штаб. Тут они отдыхали после налета, развлекались с пленницами, ели, гадили. Потом собрались и уехали, оставив за собой хаос и разложение.

Быстроногий указал на символ, высеченный ножом на стене: треугольник с горизонтальной прямой палочкой на макушке и двумя ножками, как у человечка.

– Я узнаю этот знак, – со страхом в голосе прошептал Быстроногий, будто опасаясь разбудить задушенных девушек, лежащих у стен.

– Да ну? – Рейнер провел пальцами по рисунку. – Я знаю, что некоторые банды или батальоны при налете обычно оставляют после себя особый символ, пометку. Но я не знаю, кому принадлежит эта. Что это за сволочи, Рен?

Парень не успел ответить, окрик Осьмина заставил всех обернуться. Лиам снова выругался и взялся за топор. Среди домов мелькнул зверь на четырех лапах.

– Это вольферы, – Лиам начал говорить шепотом.

– Что будем делать? – также шепотом спросил Рейнер. – Мидрой клянусь, если ты сейчас скажешь, что мы должны пробиваться к церкви…

– Нет, конечно! Вот какого ты мнения обо мне, геноззэ… Пака, конечно, необходимо проводить, но я не собираюсь жертвовать ради этого еще несколькими жизнями. К повозкам, мы уходим!

Троица трусцой вернулась к лошадям. Вокруг все чаще мелькали хищники. Некоторые из них уже осмеливались выглядывать. Одна особь пробежала по улице и скрылась за постройками. Ренфилд успел разглядеть животное: четыре когтистые лапы с коленями назад, вытянутая морда с закругленными, чтобы было удобнее рвать добычу, зубами, густой черной шерстью, покрывающей все тело, и четырьмя костяными жалами, два из которых росли из спины, между лопатками, и два из грудной клетки. Жала двигались и напоминали руки, только вместо пальцев из них угрожающе торчали огромные когти по полтора-два фута в длину.

Лиам явно нервничал. Он крутил головой и тихо ругался. Рей тоже глядел по сторонам, он пытался понять, каковы их шансы. Хищников было необычайно много, стая не шла ни в какое сравнение с той, что выдумал Северин несколько дней назад. Тут было порядка пятидесяти голов.

– Вешай щит на спину, – шепнул барон Ренфилду. – И не подставляй тыл. Меч держи перед собой. Если на тебя какой-то из них прыгнет – коли.

Караван тронулся и опасливо покатил по улице. Вольферы подкрадывались все ближе, их жала мелькали за заборами, в окнах разоренных домов и среди кустов. Нельзя было не заметить, что хищники постепенно храбрели.

Дорога шла мимо церкви. Перед башней было открытое место, на котором прихожане молились по утрам, деревенская площадь. Когда повозки выехали на нее, вольферы начали вести себя агрессивнее. Несколько хищников выбежали на дорогу и принялись рычать на лошадей, делая короткие пугающие рывки жалами. Строй встал. Запряженные скакуны, подстегиваемые страшным зрелищем, принялись брыкаться и вставать на дыбы. Лиам слез с лошади, кинул поводья Осьмину, получив от напарника горящий факел взамен, и вышел вперед, размахивая пламенем.

– Кыш, кыш, бисты! Пошли вон! Щайсе, вон, я сказал!

Вольферы пятились, прижимая острые уши, скалили зубы, но убегать не спешили. Головная повозка проехала еще с два десятка футов, и животные снова осмелели. Еще несколько тварей выползли на площадь и подобрались к повозкам, за что Осьмин тут же покарал их, щелкнув кнутом. С противоположной стороны, не слезая с лошади, мечом орудовал Камус, а рядом с ним, не особенно понимая, что делать, испуганно крутил головой Ренфилд на такой же испуганной кобыле. Рейнер отдал поводья Галю, который вооружился луком, и занял правый фланг вместе с Осьмином, но пешим.

Галь расторопно поджег еще несколько факелов. Днем огонь не давал такого внушающего эффекта, как ночью, поэтому вольферы все равно продолжали наступать. Подступали все новые и новые хищники, алчущие свежей человеческой плоти.

Торговцы тоже вооружились кто чем: ножами, досками, кнутами, но из повозок не вылезали.

Мгновение, резкое и внезапное. Один из вольферов решился атаковать. Зверь, что рычал на головных лошадей, проигнорировав факел в руках Лиама, прыгнул. Попытавшись уцепиться жалами за плечи вовремя среагировавшего наемника, хищник все же не удержался и соскользнул, оказавшись прямо у ног запряженной двойки. Лошади заржали, принялись бить копытами, и тварь получила удар в бок. Послышался скулеж, животные попятились, но в мгновение снова осмелели.