Барон поневоле

— Ты молодец. Спасибо тебе. Можешь идти, — разрешил вождь. — Хойсира, выйди сюда, — позвал он женщину.

Женщина с лицом красным как малина робко вышла из толпы. Остановилась и потупилась. Вождь некоторое время изучающе смотрел на сестру.

— Хойсира, я знаю, что ты в это время выгоняла коров на пастбище и ругалась с Хойникой, волосы ей на голове выдергивала и под глазом синяк поставила. Она приходила, жаловалась на тебя. Но поясни нам, кто мог быть в твоей одежде? Девочка ее узнала.

— Я не могу этого сказать. Я не знаю. У меня пропала ночью моя одежда, которую я постирала и развесила сушиться. А у отца пропали сапоги…

— Брешет она все, как блохастая собака! — раздался визгливый женский голос из толпы. — Заманила парней в кусты, и они подрались между собой. Сучка! А потом околдовала их. Вот они и стали вурдалаками. На костер ее!..

— Цыц, баба! — прикрикнул кто-то на женщину. — Язык у тебя поганый.

— А ты мне, старый, рот не закрывай. Защищаешь свою дочь, а она колдунья, порчу на всех наводит…

— Хойника, выйди и ты, — приказал вождь.

Раздвигая плечами толпу, вышла дородная женщина. Уперла руки в боки и обвела старейшин одним глазом. Второй заплыл и был фиолетово-синий.

— Ну, чего хотел? — без страха спросила она вождя.

— Хотел еще раз спросить: кто тебе подбил глаз?

— Вот она! Сучка брошенная. Разве от хорошей жены мужик уйдет?..

Она не договорила. Хойсира вцепилась ей в волосы и дернула вниз. Нагнула истошно орущую женщину и коленом сильно стала бить по лицу. Раз, другой — и все молча, с остервенением. И убила бы, если бы воины не оттащили ее от Хойники. Та выла и размазывала кровь по лицу.

— Да, ревность смерти подобна, — философски проговорил один из старейшин. — Поделом тебе, Хойника. Не будешь с чужими мужьями спать. Тебе что, мало холостых парней, что ты ноги задрала перед женатым? За это у нас бьют розгами…

— За что розгами? — плача, спросила Хойника. Она шмыгала носом и продолжала реветь. — Мы живем вместе как муж и жена. Не имеете такого права…

— Хойника, успокойся, — перебил ее вождь. — Право такое имеем, пока Хойшан не сказал нам, что ты его жена. Пусть выйдет и подтвердит твои слова.

— А нету его.

— А где он?

— Как вчера ночью ушел, так и не появился. Я думала, он к этой… вернулся. Спросила ее, а она начала драться.

— Понятно. Вы вместе вернулись с пастбища?

— Да, все вместе…

— Когда?

— Так ясно когда. После того как на площадь вытащили тела. Смотрим! А та-ам! Батюшки… Кровищи…

— Так как же Хойсира могла быть одновременно в двух местах? На пастбище и на выгоне?

— А я откуда знаю? — удивилась Хойника. — Это вы у ведьмы спросите!

— Понятно. За бездоказательное обвинение в колдовстве и порче назначаю тебе десять розг. Чтоб не возводила напраслину. И десять розг за связь с женатым. Уведите ее на место позора! — распорядился он.

Двое воинов подхватили орущую женщину и подняли над землей. Та обмякла и не хотела идти. Истошно вопя, она призывала кары на голову вождя и его семьи.

— Твари! И ты, и твоя сестра. А-а! Этот старый пердун… Ненавижу-у! Чтоб вы передохли… У-у!.. Чтоб вас гром убил…

— Отец! — обратился вождь к Хойваму. — Ты видел, кто у тебя украл сапоги?

— Видел, но не поверил своим глазам, — ответил старик. — Я думал, это мне приснилось.

— Как это видел и не поверил? — удивился Хойдрым.

— А так. Забежал в комнату маленький, с локоть ростом человечек. Пробежал по комнате, нагло испортил воздух, сказал мне: «Закрой глаза или прокляну». Я прикрыл и стал смотреть, а он говорит: «Подглядываешь?» — и ударил меня по лбу. Я уснул, а когда проснулся, сапог не было. Думал, что человечек мне приснился, а сапоги спрятала дочка, чтобы я на улицу не выходил…

— И ты тоже видел маленького человечка?

— Может, видел, а может, это сон. Но сапог нет… — ответил старик и замолчал.

— Ничего не понимаю! — воскликнул вождь. — А кто тогда был в одежде сестры? Этот маленький человечек? Но спутать Хойсиру с человеком ростом с локоть, трудно.

— А что тут понимать? — произнес Хойвам. — Некромант тут действует, и у него подручный, маленький проказник. Этот проказник украл женскую одежду и мои сапоги, так как женские сапоги некроманту малы.

— А зачем она ему? — удивился Хойдрым.

— А затем, что он остался без одежды. Его видела, как голого утопленника, Хойтаза, а мальцы видели карлика. Это вам, недоумкам, трудно понять, что племени объявлена война на выживание. Нас выживают с насиженного места.

Вождь ненадолго задумался.

— Это мне понятно, отец. Не пойму, почему некромант пришел голый? И зачем ему женское платье?

— Тоже мне загадка! — пренебрежительно фыркнул старик. — Это для тебя и Хойрока тайна. А мне понятно, что чужого мужчину в поселке узнают сразу, а вот женщину поди разбери еще… Что в общем-то и случилось. Чужак в женском платье ходит по поселку и убивает наших мужчин. А что делают вождь и шаман? Устраивают разбирательство. И пока все глазеют на это представление, некромант спокойно продолжает убивать. Ждите еще мертвецов. — Он замолчал, оперся на палку и уставился на костер.