Баронесса и мертвец

— Ах ученый, — разочарованно протянула она. — У ученых свои тараканы в голове — занятость и тому прочее — может и отказаться от усыновления. Вот если бы были простые люди…

— Ирма, не тревожься зря, — с загадочной улыбкой успокоил ее муж. — Как говорится, будем посмотреть.

— Давай, держи руку на пульсе, — с серьезным видом заметила она. — А то, не ровен час, бедного ребенка определят в детский приют.

Уже за столом, ковыряя вилкой разогретую вермишель, Алексей признался:

— Ирма, я сегодня чуть не попросил маму мальчика отдать сына мне на воспитание. В самый последний момент не решился, да и не положено нам вести такие разговоры с арестованными — это называется вступление в неделовые отношения с преступниками.

— Серьезно?! — удивленно расширила глаза Ирма. — Представь себе, я тоже об этом думала. И вообще, я целый день вспоминаю о Вовочке, не выходит он у меня из головы.

— Вот видишь, у нас и мысли одинаковые, — улыбнулся Алексей и шутливо добавил: — А, может быть, нам самим родить мальчика, а не брать на воспитание готовеньких детей? А что? Мы еще молодые, и очень даже сможем завести своего ребенка.

— Родим, если надо, — засмеялась она и вдруг, резко взгрустнув, добавила: — Только вот Вовочку жалко, я бы его взяла к себе — где трое, там и четвертый.

— Ты говоришь, как будто бы уже родила третьего, — рассмеялся Алексей. — Ладно, Ирма, пора ложиться, завтра трудный день. А за Вовочкой я буду приглядывать.

Супруги долго ворочались перед сном, каждый думая о своем. Но о чем бы они не думали, все их мысли возвращались к маленькому мальчику, который, наверное, грустно вздыхая, сторожит окно и ждет тех желанных родителей, которых он с радостью назовет «мамой и папой».

Через неделю случилось чрезвычайное происшествие. Когда Алексей с утра только зашел в здание милиции, навстречу ему подбежал Прохор и сообщил тревожную весть:

— Леха, ранили Болека, об этом мне сообщил по телефону Лелек! Он сейчас в приемном покое, я поехал к нему.

— И я с тобой!

Выяснилось следующее: Комиссаров и двое оперативников в самую рань, когда человек теряет бдительность и засыпает беспробудным сном, решили задержать разыскиваемого убийцу. Незаметно проникнув в дом, сыщики застали его мирно спящим на раскладушке. Кожин с разбегу пнул опору лежанки со стороны изголовья, и спящий с грохотом скатился на пол. Тут все произошло моментально: вместе с падением человека, из-под подушки вылетел нож, преступник, недолго думая, схватил его и лежа ударил Комиссарова в бедро.

К счастью, рана оказалась не такой серьезной, и Алексей, поговорив с врачом, и предупредив Прохора, что он на работу доберется своим ходом, вышел из приемного покоя. Он решил навестить мальчика, ведь его дедушка и бабушка жили недалеко от больницы, и такой возможности сыщик решил не упустить:

«Когда еще успею, если не сейчас? — думал он, ощущая в душе волнительную теплоту от предстоящей встречи с ребенком, который стал для него родным и близким. — Интересно, как он меня встретит? Не обиделся ли, что оставил его у стариков?»

Было раннее утро. Матвей и Варвара, скромно разместившись за круглым столиком, идиллично пили чай из блюдечка вприкуску с сахаром. Увидев сыщика, старик настороженно кивнул головой в знак приветствия и поинтересовался:

— Какие-то вести от Зинаиды?

— Пока еще никаких, — мотнул головой сыщик. — Прошла только неделя, письмо, наверное, еще не дошло. Как Вовочка?

— Скучает, конечно, по матери, — ответила Варвара, окуная головку сахара в блюдечко. — Да и про тебя постоянно спрашивает. Чем же ты его покорил-то, молодой человек?

— Он признал во мне отца, — улыбнулся сыщик. — Не говорил, что я его папа?

— Говорил, говорил, — махнул рукой старик. — Не ранее, как вчера спрашивал, когда к нему придет отец.

— А где он сейчас?

— Спит еще. Разбудить?

— Пусть спит. Я к вам еще наведаюсь.

— А он в сентябре пойдет в детсад, — сообщила Варвара на прощание. — Тут недалеко имеется детский сад, где я мою полы. Договорилась с заведующей.

— Если к этому времени Зинаида не заберет его к себе, — добавил старик.

Алексей шел на работу и думал о мальчике. Сегодня он сделал еще один шаг, чтобы решиться на усыновление. В глубине души он сожалел, что напрямую не спросил Оксану, желает ли она отдать ему сына на воспитание.

«Все наши беды и неудачи от неуверенности, — корил себя сыщик. — Надо было набраться мужества и откровенно поговорить с мамой мальчика, а я помог ей с письмом…»

Теперь оперативнику казалось, что будь он смелей и решительней, мама бы согласилась доверить ему ребенка. В ее глазах Алексей видел немую, но кричащую просьбу поучаствовать в решении судьбы сына и, как ему показалось, была бы не против, если бы мальчик назвал сыщика своим отцом.

Снедаемый этими мыслями, он появился на пороге своего кабинета.

Прохор был уже на месте, он доложил:

— Болека не положили в больницу — зашили рану и отправили на все четыре стороны. Рвался на работу, но я приказал хотя бы один день отлежаться дома. Все остальные работают по плану, а тебя с докладом ждет начальник милиции.