Баронесса и мертвец

Не придя к единому решению, Алексей предложил:

— Оксана, съездим втроем к бабушке и дедушке. Ты сама отдашь им Вову, а то он не горит желанием остаться у них.

— Ой, давайте, поедем! — обрадованно воскликнула женщина. — Я сама хотела попросить вас об этом. Мне надо кое-что объяснить старикам.

Оказалось, что ее названные родители проживают в ветхом бараке на четыре квартиры в замусоренном и в сыром с камышами микрорайоне города. Пожилые супруги, на вид им можно было дать далеко за шестьдесят, увидев в дверях приемную дочь с незнакомым человеком, настороженно оглядели последнего с головы до ног и поинтересовались:

— Что случилось? Почему пожаловала?

— Здравствуйте, Матвей и Варвара, — глухо поздоровалась с ними Оксана. — Я пришла попросить, чтобы вы взяли на время моего младшего сына.

— А сама куда? — недружелюбно поглядывая на сыщика, спросила Варвара. — Тебе, Оксана, хватит вертихвостить, пора уже за ум взяться.

— Аркашу-то не смогла уберечь, сейчас и маленького сбагриваешь, — проворчал старик. — Как мы углядим-то за ним, за сорванцом таким? Убежит куда-нибудь, а нам отвечать.

— Он не сорванец, он послушный мальчик, — со всхлипом проговорила женщина и прижала сына к себе. — Я напишу письмо Зине, она его возьмет на воспитание, а пока суд да дело, пусть Вова будет у вас.

— Так что случилось? — развела руками Варвара. — Почему сама не можешь смотреть за своим сыном, а поручаешь старым людям? Мы же совсем уже старенькие, кто бы за нами приглядывал…

— Я убила мужа, — придушенно изрекла Оксана. — Меня сейчас посадят.

— Ой, ой, ой! — схватилась за голову Варвара. — Гошу ты убила?! А говорила, что пропал!

— Вот, Оксана, сколько раз тебе говорили, что эти твои гулянья не закончатся добром, — укоризненно проговорил Матвей и поинтересовался: — Зина-то возьмет его? А то она человек занятой, как-никак ученая, не ровня нам, может и отказаться. Тогда что? Куда тогда девать сынишку твоего?

— Возьмет, обязательно возьмет, — с придыханием выдавила из себя женщина, сдерживая вырывающиеся из груди рыдания. — Она писала мне письма, интересовалась детьми.

— Ладно, пусть остается, — наконец решил старик. — Только через сколько времени все это решится? Когда Зина заберет его?

— Скоро, очень скоро, — торопливо ответила она, боясь, что старики передумают оставлять сына у себя. — Я сегодня же напишу письмо.

Тут Алексей решил вмешаться в разговор и представился:

— Дорогие Варвара и Матвей, я из милиции и сопровождаю Оксану для того, чтобы она из рук в руки передала вам своего сына. Пожалуйста, примите его, это ненадолго, мы проследим, чтобы Зинаида быстрее забрала его к себе. А мальчик очень хороший, послушный, он не будет вам досаждать.

— Вы, молодой человек, не агитируйте нас, — укорил его старик. — Я сказал, что пусть остается, значит, пусть остается, все-таки родная кровь. Мы-то не отказываемся, просто слишком стары стали, трудно нам за детьми углядеть.

— Потерпите, это ненадолго, — заверил их сыщик. — Скоро все образуется, мальчик обретет новую семью.

Прощание матери с сыном представляло тягостную картину, Алексей, не выдержав, вопреки всем инструкциям оставил конвоируемую им женщину без присмотра внутри дома, а сам вышел на улицу и взялся за сигарету.

Вскоре вышла Оксана и, рыдая, прошла мимо Алексея, чтобы сесть в машину. Докурив сигарету, он тоже сел в машину и приказал водителю:

— По пути заверни на почту и купи конверт.

Прибыв на работу, Алексей усадил арестантку за стол и положил перед ней лист бумаги.

— Оксана, пиши своей двоюродной сестре письмо. Конверт сегодня же опущу в почтовый ящик.

Женщина долго сидела и думала, склонив голову над листом чистой бумаги, а затем в отчаянии бросила ручку на стол.

— Алексей Петрович, ничего не приходит в голову, у меня сейчас такое состояние, что не смогу написать письмо, поэтому исполните, пожалуйста, мою последнюю просьбу — напишите вы, а я подпишу.

— Так у меня же мужской почерк. Сестра сразу раскусит, что это не ты написала и заподозрит неладное. Давай, сделаем так: я сейчас напечатаю на машинке письмо, а ты перепиши все это своим почерком. Так будет убедительней, ведь решается судьба ребенка, и твоя сестра должна быть абсолютно уверена, что тут никакого подвоха нет. Мало ли что может прийти ей в голову.

— Спасибо, так и сделаем, — облегченно вздохнула женщина. — Даже не знаю, как вас отблагодарить. И вообще, почему вы со мной так долго возитесь, чем это я заслужила?

— Поблагодарите своего чудесного сынишку, — улыбнулся ей оперативник, заправляя в пишущую машинку чистый лист бумаги. — Он запал мне в душу, ради него все это делаю.

Предложив Оксане налить себе чай с сахаром, Алексей уточнил у нее кое-какие детали и приступил к печатанию текста письма:

Дорогая моя сестра!

Пишу тебе от безысходности и оттого, что больше не на кого мне надеяться, кроме как на тебя, ведь на этом свете ты единственная мне родная и осталась.