Баронесса ринга

– У вас только один ребенок?

– Нет, у меня еще есть дочь.

Марианна уже собралась спросить, как ее зовут, но заметила веселые искорки в карих глазах матери.

– Ты моя дочь, Марианна. И родись ты в более удачное время, стала бы принцессой.

– Но я не принцесса, – напомнила Марианна королеве.

– К сожалению, нет. – Тут ее печаль развеялась, и она широко улыбнулась, демонстрируя ямочки на щеках. – Но, может быть, станешь герцогиней.

Марианна не стала ей возражать. Жизнь, которую вела ее мать, так разительно отличалась от ее собственного существования, что безнадежно пытаться объяснять ей, почему этот союз невозможен, поэтому пусть Дезире продолжает предаваться приятным мыслям. Хотя бы одна из них может мечтать о предполагаемом будущем.

Глава 35

Сент-Джон стоял на палубе и смотрел на тот же пролив, который пересек несколько недель назад. А казалось, прошла целая жизнь. И четыре дня, минувших со дня отъезда из Реймса, тоже казались вечностью.

Тогда он провел последнюю ночь с Марианной. «Это должно закончиться до нашего возвращения домой», – сказала она ему в ранний предрассветный час. Поведав о своем разговоре с матерью, Марианна немного поплакала, а потом со всем неистовством предалась его ласкам.

Следовало догадаться, что она собиралась ему сказать.

Марианна не оплакивала утрату матери, с которой только что познакомилась и которую так быстро потеряла, а прощалась с ним.

Сент-Джон посмотрел ей в глаза и увидел правду. Ее не удастся уговорить, так что нет смысла умолять остаться с ним.

– Это ты сейчас так думаешь, – сказала она горько, – но со временем начнешь на меня злиться. Столь неравный брак превратится для нас обоих в пытку.

– Думаю, ты ошибаешься.

– Значит, мы обречены на вечное несогласие. – Она прерывисто вздохнула, в глазах ее блестели непролитые слезы. – Я еще в самом начале наших отношений взяла с тебя слово, что все завершится до возвращения домой. И ты действительно собираешься нарушить свое обещание?

Какой коварный удар.

После долгого мучительного раздумья герцог кивнул:

– Все будет, как ты хочешь.

В любимых карих глазах мелькнуло такое изумление, что Сент-Джон вдруг подумал: а вдруг он совершил ошибку, сдавшись так быстро? Вдруг она могла согласиться? Но момент, если таковой и существовал, уже был упущен.

Дорога из Реймса в Кале ничем не походила на дорогу из Химмель-хауса в Реймс.

Эллиот, Син и Гай ехали в одном фургоне, три женщины – в другом. Разговоры, если они и начинались, были короткими и натянутыми.

Похоже, не одному Сент-Джону дали отставку.

Гай, опершись о фальшборт рядом с ним, протянул:

– Итак…

Герцог избегал лучшего друга вот уже несколько дней. Это было непросто, особенно учитывая, что они втроем ехали в одном фургоне.

– Итак… – повторил Гай, как будто в первый раз Сент-Джон его не услышал.

– Ты ведь не отстанешь, верно? – спросил тот.

– Нет. Получил отставку?

– А ты? – парировал Сент-Джон.

– Да, – сразу же ответил Гай, явно желая поговорить о своих делах гораздо сильнее, чем совать нос в чужие. – Я думаю, они сговорились еще в Реймсе.

Сент-Джон мысленно с ним не согласился, но промолчал.

– Полагаю, это к лучшему, – вздохнул Гай.

С этим Сент-Джон совершенно точно не согласился, однако не собирался обнажать свою израненную душу даже перед самым давним другом.

– По тому, как она отреагировала на мое предложение, можно было подумать, что я предлагал ей дохлого барсука.

Сент-Джон вскинул брови:

– В содержанки?

– Разумеется. – Гай наморщил лоб. – А что еще-то?

Сент-Джон молча уставился на приятеля. Глаза Гая полезли на лоб.

– Ты не мог сделать это.

Герцог перевел взгляд на горизонт.

– Может, рехнулся?

Почему все задают ему один и тот же вопрос? Да он один из самых здравомыслящих на свете!

– Кто рехнулся? – спросил Эллиот, подойдя к Сент-Джону с другой стороны.

– Наш приятель просил руки Марианны.

Эллиот изумленно открыл рот и пробормотал что-то нечленораздельное.

– И это все, что ты можешь сказать? – возмутился Гай.

Эллиот не обратил на него внимания.

– А как насчет тебя и… гм… Браун, а, Эллиот? – поддел его Гай и хохотнул. – Ты уже позвал ее замуж? Или тебе нужно испросить разрешения у Ангуса?

Эллиот был эмоционален, как гранитная статуя.

Гай вскинул вверх руки:

– Что? Я же только шучу. Что на вас обоих нашло? Как, по-вашему, все это должно было закончиться? Неужели я единственный, у кого еще остался здравый смысл?

– Нет, если слова «здравый смысл» означают то, что я думаю.

Все трое повернулись, услышав насмешливый голос Сесиль.

Сесиль и Джо – и Ангус – только что вышли на палубу, и француженка презрительно смотрела на Гая, изогнув черную бровь, словно подзуживая его.

Гай благоразумно держал рот на замке.

– Как себя чувствует Марианна? – спросил Сент-Джон.

– Жить будет, – отозвалась Сесиль, тоже опершись на фальшборт. – Но морская болезнь многих заставляет желать смерти.

Француженка обернулась к Стонтону, нарочито игнорируя своего бывшего любовника.

– Чем будете заниматься по прибытии в Лондон, ваша светлость?