Баронесса ринга

Она с интересом смотрела, как он переваривает услышанное. И чем же герцог поинтересуется дальше? Но когда они добрались до ворот парка, он удивил ее, спросив:

– Ну что, хотите бежать?

– Не прямо сейчас. – Она застенчиво улыбнулась. – Мне бы хотелось сначала привыкнуть к Кассио.

Спустя минуту герцог сказал:

– Рад слышать, что Доминик смог использовать свое влияние во благо.

– Ради разнообразия, – добавила она.

– Ну, именно вы сказали это первой – обычно Доминик руководствовался исключительно денежными мотивами.

– Да, я это говорила, – согласилась она. – Именно поэтому он убедил свою бабушку оказать мне поддержку. Он задолжал моему дяде, уж не знаю, за что. Мне повезло, что Барнабас решил потребовать возврат долга вот в такой форме, – сказала Марианна совершенно искренне.

Несмотря на все свои недостатки, ее дядя не только сумел пристроить племянницу в лучшую школу для девочек в Британии, но еще и наскреб нужную, и весьма немаленькую, сумму для оплаты обучения.

– Вам нравилось учиться в школе?

– Как ни странно, да.

– Почему странно?

– Да ладно вам, ваша светлость. Вы же должны понимать, каким кукушонком я оказалась в том гнезде. Я училась не на стипендию – удел этих девочек был намного хуже, чем мой, – но и богатые модницы меня не приняли.

– Что-то я не заметил, чтобы вы добивались их одобрения. И прежде, чем вы откусите мне голову, поясню – я всего лишь имел в виду, что вы не кажетесь мне прихвостнем титулованной знати.

– У меня было бы столько же шансов достичь светских высот, сколько взять и полететь. Но я нашла свой уровень – преимущественно среди дочерей торговцев. Хотя даже некоторые из них остерегались связываться с племянницей владельца цирка. Дядя советовал мне врать о моем происхождении, но я не видела смысла подделывать биографию в угоду чужим людям. Конечно, я никогда не заходила так далеко, чтобы звать подруг к себе в гости, но некоторые девочки были так добры, что приглашали на каникулы меня.

– И вы до сих пор поддерживаете с ними отношения?

– Когда я начала боксировать в дядином цирке, большая часть связей оборвалась. – Она покусала нижнюю губу, вспоминая свою лучшую школьную подругу Дебору Бартон. – А последние дружеские связи я разорвала сама после того, как Доминик… – Она искоса глянула на Стонтона. – Я уверена, вы слышали или читали об этом.

Он не стал изображать удивление, как делали многие, а просто сказал:

– Вы совсем не такая, какой я себе вас представлял. – Он говорил медленнее и осторожнее, чем обычно.

– И что же вы себе навоображали? Громогласную нагловатую потаскушку в алом атласном платье, которая ругается, как матрос, и пинтами хлещет джин?

К ее изумлению, чопорный герцог Стонтон захохотал: будто луч света внезапно прорвался сквозь тучи, и смех его был низкий, бархатистый и греховный.

– Ну, в общем-то да. Полагаю, я рисовал себе кого-то вроде Летти Лейд[7].

– Вы с ней знакомы? – спросила Марианна. – Доминик неоднократно о ней упоминал, но, мне кажется, он не любил ее, потому что она обогнала его в каком-то очередном забеге.

– Да, она его сильно потрепала и при этом выиграла пятьсот гиней.

Марианна засмеялась:

– Какая прелесть! Так значит, я не похожа на Летти?

– Нет. Вы вообще не похожи ни на одну из женщин, с которыми я видел Доминика в течение многих лет. Предупреждаю – это комплимент.

– Ваша светлость! Второй за день! – поддразнила она, надеясь, что он отнесет румянец на ее щеках на счет ледяного ветра.

Он уставился на нее своими слишком проницательными глазами.

– Да, конечно, мне не следовало…

Марианна легонько сжала бока Кассио, и тот рванул вперед.

– Кто быстрее? – крикнула она, обернувшись. И полетела.

Что-то холодное упало Сент-Джону за шиворот, и он посмотрел вверх. Снег, обещавший пойти с той минуты, как он проснулся, наконец-то повалил.

Он поморщился. Дурак он: сидит тут в снегу, верхом на самом жалком мешке с костями, какой ему когда-либо доводилось видеть, и поджидает женщину, которая желает ему провалиться к дьяволу – и не без оснований.

Дряхлая кляча под ним зашевелилась.

– Прости, старина… ой, я что, сказал это вслух? – Он подался вперед, чтобы почесать неопрятного конягу между ушами. – Похоже, я вытащил тебя из теплого денника совершенно напрасно, Доббин. Видимо, мисс Марианна предпочитает хорошую погоду…

Из-за угла вывернул раздолбанный экипаж и загрохотал в их сторону, с содроганием остановился неподалеку, и на землю выпрыгнула Марианна, бросив кучеру монету.

– Я не ожидала увидеть вас здесь сегодня, – сказала она, подбежав.

Сегодня она натянула на свои короткие волосы темно-зеленую вязаную шапку, накрутила на шею уродливый красно-сине-желтый шарф, а на руки надела фиолетовые варежки в голубую и бледно-розовую полоски.

Сент-Джон понял, что стоит с открытым ртом, и быстро его закрыл, но она уже успела заметить.

Марианна одарила его открытой обезоруживающей улыбкой, а когда смотрела на него сквозь падающий снег, снежинки налипали на ее непомерно длинные ресницы.

Ресницы. Черт. Когда он в последний раз замечал женские…

Стонтон задавил эту мысль прежде, чем она успела оформиться.

– Вам тепло?