Баронесса ринга

– Теперь речь идет не только о вашем брате. Если Доминик использовал меня в своих грязных целях, я хочу это знать.

– Я могу рассказать вам об этом позже, когда вернусь в Англию. Вам не нужно…

– Я поеду туда – с вами или без вас. Выбирайте.

Он стиснул зубы, выражение его лица было таким хмурым, каким она до сих пор его не видела. Ей пришло в голову, что герцог постепенно утрачивает способность скрывать свои чувства. А может, она научилась считывать те тонкие сигналы, которые больше никто уловить не мог. Так или иначе, но Марианна видела, что он на грани…

– Кроме того, – добавила она менее воинственным тоном, – как вы понимаете, Барнабас решил продолжать турне, значит, я в любом случае туда поеду.

Герцог гулко рассмеялся:

– Я ничуть не удивлюсь, если он полезет в самую гущу боевых действий.

– Ваша встреча с Домиником еще не скоро, – напомнила Марианна. – И что вы собираетесь делать все это время?

Его хищный взгляд словно прожигал в ней дыру. Он не привык, чтобы кто-то поступал против его воли, и это наверняка было для него весьма болезненным опытом. Но Марианна видела, что он колеблется. Они знакомы всего несколько недель, но их связь вынужденно оказалась очень тесной. Пора бы ему уже понять, что она не намерена отступать.

Наконец, спустя, казалось, целый час, он произнес:

– Я отправлюсь прямиком в Мец и постараюсь избегать любых враждебных действий по отношению ко мне. Доминик не дурак и поймет, что означают последние события для турне вашего дяди. Думаю, он будет ждать моего появления раньше.

– Вряд ли сейчас подходящее для англичанина время путешествовать по стране.

– У нас есть фургон. Чем не странствующая труппа?

– Английский цирк?

– Французский. Неужели так трудно поменять название на фургоне.

– Не хочу никого обидеть, но единственный из вас, кто может сойти за француза, – это Эллиот.

Герцог прищурился:

– Что вы хотите этим сказать?

– Думаю, вернуться в Англию должны вы. Если кому и оставаться, так это мне и Эллиоту. Возможно, мы сумеем уговорить кого-нибудь из рабочих сцены сопровождать нас. Мы можем взять ваш фургон, доставить деньги и привезти обратно вашего брата.

Эта идея ошеломила его.

– Ни под каким видом.

– Даже если поездка с англичанином поставит под угрозу его жизнь?

– Вы же представления не имеете, что Стрикленд задумал! – отрезал герцог, игнорируя вопрос. – А у меня нет ни малейшего намерения ехать куда-нибудь, кроме Меца. Так что давайте считать эту тему закрытой.

Марианна не очень-то верила, что он примет ее идею, но попытаться стоило.

– Значит, я присоединюсь к вам троим. Возьмем только один фургон и моего коня.

– Марианна!

– М-м-м? – промычала она вопросительно, в то время как мысли ее лихорадочно метались. В фургоне им, конечно, будет тесно, и еще…

– Вы не обязаны этого делать.

Его негромкий голос вырвал ее из размышлений, и она подняла на него взгляд. Такого выражения лица у него она еще не видела – сомнение. Не нужно быть гением, чтобы понять, в чем он сомневается. Какая-то его часть хочет, чтобы она поехала с ними: на кону стоит жизнь его брата, но, как человек благородный, он не может подвергнуть опасности молодую женщину.

Она встретила его тревожный взгляд, и сердце ее забилось чаще. Марианна приняла правду: ей совершенно все равно, кто он такой, хоть сам король Англии. Она просто не хочет его отпускать, вот и все. Нет, если можно провести рядом с ним еще несколько недель, потому что всю оставшуюся жизнь ей предстоит прожить без него.

– Я еду с вами, ваша светлость, – заявила она с улыбкой. – И давайте больше не будем об этом.

Глава 22

– Я запрещаю тебе! – выкрикнул Барнабас.

Марианна поймала веселый взгляд герцога и уловила его мысль: дядя уже второй человек, который за последние сутки сказал ей те же самые слова.

– Ты не можешь запретить мне уехать, дядя.

– Могу! Тебе всего двадцать, ты еще под моей опекой.

Герцог фыркнул, и Барнабас резко повернулся к нему.

– Вы надо мной смеетесь, а ведь именно вы хотите подвергнуть мою племянницу опасности.

– Я просил ее остаться, но она права, Фарнем: она вполне самостоятельная.

– О, вот как: теперь она самостоятельная! Но в Лондоне вы пели другую песенку. Там она должна была действовать согласно вашему плану. Там она была пешкой в вашей игре, иначе вы бы нас уничтожили.

Губы герцога сложились в неприязненную усмешку, и он посмотрел на Барнабаса как на таракана, которого собрался раздавить.

– И кто же тот человек, ради спасения которого она пожертвовала собой?

Фарнем яростно завопил что-то нечленораздельное, и Марианна подумала, что сейчас у него случится удар.

Присутствие герцога, пусть и с самыми благими намерениями, не помогало вести этот сложный разговор.

– Вы не могли бы оставить нас вдвоем, ваша светлость? Пожалуйста, – попросила Марианна.

Они сидели в ее комнате, которую герцог упрямо отказывался покидать всю ночь. Он вышел лишь сегодня утром, на короткое время, чтобы Сесиль помогла подруге принять ванну и одеться. Не то чтобы ей требовалась опека, но герцог настоял.