Баронесса ринга

Марианна не могла не признать – стоило надеть это нелепое платье и позволить экономке сделать что-то с ее волосами, – что этот фасон идет ей гораздо больше, нежели современные платья с высокой талией. Чтобы хорошо выглядеть в таком туалете, ей не хватало объема груди, но удачный покрой платья эпохи Возрождения подчеркивал ее плечи и тонкую талию, а с великолепными рукавами, почти касавшимися пола, Марианна ощущала себя царственной особой.

Бабочки, уже много дней порхавшие в ее животе, успокоились где-то между купанием и одеванием.

Оказалось, что новая встреча с Домиником не стала травмирующим событием, чего она очень боялась. Она вообще ничего к нему не почувствовала, разве что досаду. И больше не стыдилась того, что когда-то попала к нему в паутину. Он полон обаяния до тех пор, пока не узнаешь правду о нем, а тогда до смешного легко понять его истинный характер.

Он из кожи вон лез, чтобы познакомиться с ней, а Барнабас советовал принять его ухаживания – в конце концов, что ждало ее в будущем, кроме ринга, да и то до поры до времени? Только дура отказалась бы от предложения, сделанного бароном, пусть даже таким опозоренным, как Доминик. Сесиль предостерегала ее, но француженка терпеть не могла всех мужчин, проявлявших к ним обеим интерес, даже тех, кого потом брала в любовники.

«Мужчины хороши только для одного, – говорила она не раз. – И по большей части они даже для этого не годятся. Не доверяй мужчинам, и тебе никогда не сделают больно».

Марианна была так ошеломлена, когда Доминик сделал ей предложение, что совершила немыслимое – доверилась ему настолько, что согласилась соединить с ним свою жизнь. А когда узнала правду об их браке, почувствовала себя втоптанной в грязь, но злилась больше на себя, чем на него. И потребовалось не так уж много времени, чтобы понять: на самом деле ей повезло – настоящий брак с ним стал бы для нее катастрофой.

Доминик отличался от Сина настолько, насколько это вообще возможно.

Любая женщина, которой посчастливится выйти замуж за Сина, никогда не будет испытывать недостатка в любви, поддержке, верности.

Если Доминик – опереточный негодяй, то Син сделан из того же материала, что и книжные герои: благороден, силен и красив.

Конечно, Марианна и раньше видела герцога в вечернем костюме, но еще до того, как полюбила его. Тогда он был мучительно красив. А сейчас у нее просто сердце разрывалось.

Сент-Джон почувствовал ее взгляд и улыбнулся – не едва заметно усмехнулся, а широко, демонстрируя ямочку.

Она положила руку ему на мускулистое бедро и крепко сжала.

Его глаза потемнели, в улыбке появился голод…

Доминик нарочито громко кашлянул, привлекая к себе внимание, но Марианна и Сент-Джон лишь обменялись веселыми взглядами: их обоих мало волновало его мнение.

Король наморщил лоб и растерянно взглянул на Марианну, а потом на герцога.

– Может, пришло время просветить мисс Симпсон, ваше королевское высочество? – предложил Доминик, и это прозвучало скорее как приказ.

Густав покраснел и энергично закивал. Слабый подбородок сразу выдавал его характер.

– Я уверен, что вы обо мне слышали…

К счастью, это был не вопрос, потому что Марианна слышала о Густаве только то, что монарха свергли его же собственные офицеры после проваленной военной кампании в Финляндии.

– Когда предатели из риксдага имели наглость захватить мою корону и отдать ее узурпатору, того настигла скорая кончина. Но что они сделали тогда? Ну как же, вручили шведскую корону пешке Бонапарта! – разглагольствовал он и выглядел уже не бледным и слабым, а до крайности возбужденным и попросту невменяемым.

Доминик откинулся на спинку стула, наблюдая за королем со снисходительной ухмылкой, поскольку уже не раз слышал эту историю.

– Принц Понтекорво, – буквально выплюнул Густав и устремил пронзительный взгляд на Марианну. – Человек, так занятый выполнением поручений корсиканца, что не удосужился посетить страну, предложившую ему корону. – Он заскрипел зубами. – А еще и его жена! Католическая шлюха, которая осталась в Париже и сейчас наверняка раздвигает ноги в честь возвращения бывшего любовника! Эта потаскуха и есть ваша мать, Марианна Симпсон!

Последние слова он едва не выплюнул, а Марианна побледнела, не в силах вымолвить ни слова.

– Позвольте напомнить вам, что вы говорите в присутствии леди, ваше королевское высочество, – прозвучал порывом ледяного ветра голос Сент-Джона.

Король истерически расхохотался.

– Леди! Верно, но только каким путем она ею стала! Отродье неверной жены и бича Европы!

– Вы действительно утверждаете, что мать мисс Симпсон законная супруга принца Понтекорво? – с недоверием спросил герцог.

– Именно это я и говорю! – Густав сжимал вилку и смотрел на Марианну так, словно собирался перепрыгнуть через стол и воткнуть эту вилку в нее. – А сейчас они с муженьком изображают кронпринца и принцессу Швеции.

Доминик засмеялся так, что Марианне захотелось врезать ему в челюсть.

– Возможно, я могу кое-что прояснить, ваше королевское высочество?

Король, свирепо глядя на нее, коротко кивнул.

Доминик повернулся к ним.