Барракун. История последнего раба, рассказанная им самим

Прошло всего девять лет с того, как умерла моя девочка. Я все еще слышал, как по ней звонит колокол, и вот он зазвонил снова, по-моему Фиш-и-тону. Мой бедный африканский мальчик, который никогда не видел земли Африки.

Глава X Коссула узнает закон

Они ничего не сделали человеку, который убил моего сына. Он помощник шерифа. И я ничего не сделал. Я стал христианином. Я был болен. Я попал под поезд, понимаешь.

Куджо расскажет тебе, как он попал под поезд. Я расскажу тебе все как было. Куджо ничего не забыл. В марте, понимаешь, я занимался садом. Было 12 марта 1902 года.

Женщина, понимаешь, позвала меня вспахать ей поле. Она сказала:

– Куджо, я хочу, чтобы ты вспахал сад, и я посажу сладкий картофель. Я заплачу тебе.

Я согласился.

На следующее утро, понимаешь, я поднялся рано утром и вспахал сад для нее, чтобы, разделавшись с работой, можно было заняться своим садом. Я не закончил работу у нее, потому что жена позвала меня и стала ругать.

– Куджо, почему ты так тяжело работаешь еще до завтрака? – сказала она мне. – Это неправильно. Ты заболеешь. Я давно приготовила тебе завтрак. Иди есть.

Я пошел домой с Сили и позавтракал. А потом я подумал, что собирается дождь, и решил посадить свои бобы. Я позвал жену, понимаешь, пойти в поле со мной и помочь мне сажать бобы.

– Куджо, зачем ты зовешь меня в поле? – сказала она. – Я не умею сажать бобы.

Я велел ей идти и бросать бобы, а я буду их закапывать. Она пошла со мной, и я показал, как это делать. А потом она сказала:

– Куджо, тебе вовсе не нужно было, чтобы я кидала бобы. Просто ты не можешь работать, чтобы женщины не было рядом. Тебе нужна компания.

– Верно, – сказал я.

Нам не хватило бобов, и я пошел на рынок и попросил у торговца ранние бобы, но у него их не было. И тогда, понимаешь, я купил жене немного мяса и пошел домой. Потом я накормил лошадь, а жена готовила. Пока я ухаживал за лошадью, пошел дождь. Я остановился и стал думать. Я не знал, смогу ли купить бобы в Мобиле или нужно подождать. Я решил пойти за бобами и попросил жену дать мне деньги.

Она положила три доллара на полку над очагом. Я спросил:

– Сили, почему ты даешь мне так много денег? Мне не нужно три доллара.

– Потрать сколько нужно и принеси оставшиеся обратно, – сказала она. – Я знаю, что ты не станешь впустую тратить деньги.

Я запряг лошадь и поехал в Мобил за бобами. Я купил бобы и развернулся ехать домой.

Я приехал на угол Гавермент-стрит и Коммон. Там проходил путь железной дороги ЛН, понимаешь. Когда я подъехал к путям, посередине дороги очень медленно ехал вагон. Я пропустил вагон. И когда я его пропустил, то выехал на пути.

И тут поезд поехал прямо на меня. О боже! Я кричал, чтобы они остановились, потому что я на путях, но они не остановились. У них был такой двигатель, понимаешь.

Поезд врезался в повозку, ударил меня и повредил мой левый бок. О боже! Лошадь вырвалась и убежала. Мой сын Дэвид нашел ее на следующий день и привел домой.

Люди видели, как поезд ударил меня, слышали, как я кричал, чтобы они остановились. Они подняли меня и отнесли к доктору. Он дал мне морфин. Белая женщина на Гавермент-стрит видела, что произошло. Она поняла, как мне тяжело. Когда я добрался до дома, она прислала мне корзину и навестила меня. Она сказала, что железная дорога не имела права разбивать мою повозку и причинять мне такую боль. Я провел в постели четырнадцать дней. Они сломали мне три ребра. Они не звонили в колокол. Они не свистели. Та женщина сказала, что пойдет в компанию. И она пошла в офис ЛН. Мужчина там сказал ей:

– Мы не виноваты. Это случилось днем. Разве он не видел поезда?

Когда я смог ходить, та женщина сказала, что найдет мне адвоката и тот заставит компанию заплатить за мою болезнь и сломанную повозку.

И я отправился в офис адвоката Кларка. Он был хороший адвокат. Куджо сказал ему:

– Я не могу нанять вас. Я хочу, чтобы вы судились с компанией, и я отдам вам половину.

Адвокат подал в суд на компанию. В следующем (1903) году в январе меня вызвали в суд. Судья сказал:

– Первое дело сегодня – Куджо Льюис против ЛН, сумма иска 5000 долларов.

Я очень удивился и подумал: «Кто ему это сказал? Я не говорил ему, что хочу 5000 долларов».

Адвокат железной дороги сказал:

– Мы не собираемся ничего ему платить.

Адвокат Кларк тоже говорил. Он сказал, что я был ранен, что я никогда не смогу работать.

Они велели мне поднять рубашку и посмотрели на мой левый бок. И доктор сказал:

– Нет, Куджо больше не сможет работать.

И тогда адвокат Кларк сказал, что железная дорога должна заботиться обо мне – это их вина, что я так пострадал.