Барселона: история города

Вторая причина — та, что каждый цех имел связи с церковью, которая, и неслучайно, являлась главным заказчиком — из-за церковных ритуалов и культа святых покровителей. В музее города, помимо другого цехового имущества, хранятся бюсты святых Абдо и Сенена, а также фрагмент кости первого в роскошной раке из золота и хрусталя. Эти святые были покровителями цеха hortelanos, или «огородников». Знамена, мессы, шествия, обеты — все служило укреплению преданности каждого цеха своему святому и, следовательно, усилению чувства корпоративного единства. Святой Петр, конечно же, покровительствовал рыбакам. Кожевенники существовали под эгидой святого Иоанна Крестителя, который носил овечью шкуру. Укротители зверей и объездчики лошадей пользовались покровительством святого Антония, приручившего дикого медведя. Святая Евлалия, покровительница города, по сути дела, сама его и выстроила: каменотесы и каменщики находились в ее ведении, покровительство ее распространялось и на изготовителей жерновов для камня. Сам Иисус Христос, накормивший толпу двумя рыбами, присматривал за коптильщиками сельди. Врачи, хирурги, цирюльники «подчинялись» святым Косме и Дамиану. Законники имели целую армию небесных защитников: Ив, Раймон де Пеньяфорт, Андрей Авильский и Мадонна де ла Мерсе.

Самым важных из всех святых считался Илия. Он покровительствовал mestres d’obra negra, «мастерам черной работы» — кузнецам. Кузнецы очень гордились своим ремеслом, и не напрасно: все остальные ремесленники зависели от выкованных ими инструментов, не говоря уже о государстве и рыцарстве. «Per les lletres un noi de baves; / per picar ferro, un home amb barbes» («Для чтения и письма — хнычущий мальчишка, для работы с железом — бородатый мужчина»). Кузнечное ремесло ассоциировалось с истоками Каталонии. Кузница и церковь — ее символы. А уж пиренейские деревни точно были сделаны из железа.

Прощай, Риполь,
Между двумя ручьями:
Половина жителей — возчики,
Половина кует гвозди.

Илия был средневековым Джоном Генри[29], разъезжал на стальной колеснице, и его святость была метафорой его рабочего призвания. С ним произошла вполне естественная эволюция: «Святой Илия. когда был мал, был ребенком; в юности подмастерьем, потом — кузнецом, а когда возмужал — стал святым».

Традиция работы по металлу — в основе каталонской культуры. Во-первых, железо — все эти ключи, замки, задвижки, дверные петли, оружие — было символом извечного каталонского интереса к приобретению, хранению и защите. Барселона не являлась крупным центром обработки драгоценных металлов. Ее златокузнецы и серебряных дел мастера, хотя и умели создавать прекрасные, тончайшие изделия, никогда не достигали высот своих коллег в Италии, Англии, Франции (хотя в конце XIX века это отставание исчезло). Но нигде в Европе искусство создания выразительнейших произведений из кованого и сплавленного металла не поднималось на такую высоту, как в Барселоне XIVXIX веков. Кто посмотрит старую коллекцию металла в музее Фредерика Маре или удивительную коллекцию изделий, от железных подставок для дров и до рукоятей мечей и драконов с покрытыми шипами хвостами, собранную художником-модернистом Сантьяго Русиньолем в конце XIX века и выставленную в его частном музее в Ситжесе, тот поймет, как фантастически разнообразны формы ремесла и мастерства, если сама жизнь способствует их развитию, или, по крайней мере, не мешает. Видна истинная сущность материала: его податливость, упругость, вес, сила. Каталонские кузнецы творили за века до Хулио Гонсалеса, воспитанного в их традициях, привнесшего технологию сплава в формалистическую скульптуру, разработавшего в начале ХХ века синтаксис конструктивизма.

VII

За исключением кузнечного дела, все важнейшие занятия Барселоны были связаны с морем, с морской сущностью этого города. И следы этого сохранились в Драссанесе, на древних городских верфях, где теперь помещается Морской музей, замечательный как самим зданием, так и его содержимым. Это место у начала Рамблас дает ясное представление о том, как Барселона в последние пятьсот лет осваивала свою часть береговой линии. В XIV веке, когда верфи только что построили, стапели, с которых сходили готовые суда, стояли прямо в воде. Сегодня бывшие доки Драссанес окружены сушей и отстоят на сто ярдов от кромки воды.