Барселона под звуки смерти

Они преодолели лестницу, пересекли парадную площадь и прошли мимо пряничных домиков. После тёмного парка уличные фонари казались солнечным светом. Фургон стоял на прежнем месте, однако Доктора не было видно. Где он? Всё ещё бродит в парке? Рамиро указал на припаркованную поодаль серую машину.

Ника бросилась к пассажирской двери, распахнула, плюхнулась на сиденье. Через секунду Рамиро занял водительское кресло, двигатель заурчал. Быстрее, мысленно умоляла Ника, пожалуйста, быстрее.

Что-то хлопнуло. Правое плечо пронзила дикая боль. Ника вскрикнула, сползла вниз, пригибаясь. В заднем стекле зияло небольшое отверстие. Хлопнуло ещё раз, ещё и ещё. Отверстий становилось больше, стекло поползло паутинкой.

– Уезжайте! – взмолилась Ника. – Go! Please, go!

(Езжайте! Пожалуйста, вперёд!)

Рамиро не реагировал, голова повисла, тело наклонилось набок. Целую секунду Ника наблюдала, как красное пятно расползается по его груди. А потом увидела, как от пряничных домиков к ним бежит мужчина в шляпе и с зажатым в руке пистолетом.

Ещё секунда ушла на поиск решения, которое было очевидно. Ника перекинула ногу через коробку передач, нащупала газ и вдавила, одновременно дёрнув рычаг. Заднее стекло осыпалось. Машина рванула вперёд, болтаясь из стороны в сторону. Ника давила на газ, держа руль левой рукой, правое плечо горело, будто его ошпарило кипятком. Футболка на спине пропиталась тёплой кровью.

Встречного движения не было, попутного тоже. Машина рисовала на дороге зигзаги, Ника подтянула правую ногу, полностью перебираясь на водительское место, устраиваясь на коленях Рамиро. В зеркале заднего вида мелькнул серый фургон, и она вжала газ ещё сильнее. Теперь машина шла ровно, почти не виляя.

– Давай же! Давай! – умоляла Ника.

Стрелка спидометра росла: сто километров в час, сто двадцать, сто сорок.

Впереди замелькали красные и синие огни. Ника увидела полицейский автомобиль, перегородивший дорогу, вдавила тормоз, их с Рамиро бросило вперёд. Рука соскользнула с руля, машину развернуло.

Время замедлилось, Ника видела, как их несёт боком на полицейский автомобиль, видела разбегающихся людей в форме, успела даже пригнуть голову, зажмуриться и закрыться руками. А потом были удар, боль, ускользающее сознание. Последними исчезли звуки.

Глава 26. Я не слышу

Первые два дня выдались самыми тяжелыми. Ника проваливалась в сон, не успев толком проснуться. Из-за тампонов в носу приходилось дышать ртом. Постоянно хотелось пить, жутко сохли губы. Сил хватало только, чтобы дойти до туалета и обратно.

Голова кружилась то ли от сотрясения, то ли из-за операции на носу. Правая рука, зафиксированная повязкой, ныла от малейшего прикосновения. Медсестра написала в планшете, что пуля прошла навылет, не задев нервы и сосуды. По её ободряющей улыбке Ника поняла, что это хорошо.

Про Рамиро никто ничего толком не говорил: врач неопределённо пожимал плечами, медсестра писала «надежда есть». Это по крайней мере означало, что инспектор жив, и Ника отчаянно верила, что всё обойдётся.

Есть не хотелось, сложно одновременно дышать ртом и запихивать в себя пищу. Но Ника жевала разваренные овощи и пила куриный бульон, чтобы восстановить силы. Ещё меньше хотелось общаться. Хорошо, что соседи по палате не донимали, а когда приходил Кирилл, Ника притворялась спящей. Выждав минут десять, открывала глаза и обнаруживала на тумбочке небольшой подарок. Первыми появились зубная щётка и паста. Затем шорты и футболка. Следом фантастический детектив о межпланетных путешествиях, который Ника читала в те редкие моменты, когда не спала.

Каждый подарок сопровождался бутылкой воды. Заботливо приоткрытой. Кирилл понимал, что в её состоянии отвинтить пробку – уже подвиг. Даже пить приходилось через трубочку.

Телефон сдох в первые сутки, хорошо хоть успела пообщаться с Михой.

«Привет, меня нашли. Всё в порядке», – это она отправила ещё до операции, остальное обсудили позже.

За каких-то сорок секунд Ника наговорила сообщение – рассказала о событиях, которые, казалось, длились вечность. Про кражу второй серёжки, про нападение и перестрелку. Про аварию, после которой точно решила больше за руль не садиться. Хватит, две поездки с разницей в полгода и две катастрофы – статистика говорила сама за себя.

«Твою ж мать! – писал Миха. – А я дежурю в аэропорту. Проводил уже три самолёта в Барселону, думал, кто-то сдаст билет. Но нет, туристический сезон».

– Не надо, Мих! Какой смысл прилетать? Честно, я в порядке!

Ника наговаривала сообщения, брату же приходилось писать.

«В порядке?! Да ты еле говоришь!»

– Это из-за носа, я его сломала, но уже всё хорошо! Не волнуйся! Лёгкое сотрясение, ну и рука болит немного, – о пуле решила промолчать. – Мне тут помогают, так что не переживай. И родителям не говори, я лучше сама, как приеду.

За ней и в самом деле присматривали медсёстры: меняли перевязки на плече, давали антибиотики и обезболивающее. Даже связались со страховой. Хорошо, что Ника хранила в телефоне фото полиса, теперь об оплате лечения можно было не волноваться.