Барселонская галерея

Но Таня позвонила из Испании перед вылетом и ничем не порадовала. С горя Элеонора Виссарионовна отправилась на дачу, где последние пару лет стремилась проводить как можно больше времени. Телефона на даче не было, а мобильным она так и не обзавелась — все эти новомодные штучки казались ей слишком сложными, максимум, что сумела освоить Нора, так это пульт от телевизора. Но способ позвонить домой всегда находился — есть же соседи. И, поговорив несколько раз с дочерью, Элеонора Виссарионовна заволновалась. Нет, в разговорах не прозвучало ничего особенного, но Таня казалась матери то слишком грустной непонятно почему, то чрезмерно веселой, опять же без всякого повода. Элеонору начали терзать нехорошие подозрения, не случилось ли чего неладного с девочкой… А когда однажды вечером, различив на заднем плане мужской голос, решила, что надо разобраться в происходящем. С трудом дождалась утра и рванула в Москву.

Разумеется, дочкин выбор оправдал худшие опасения. Эх, Танька, Танька, совсем еще дитя, совершенно в мужчинах не разбирается… Нашла себе смазливого хлыща, без работы, без прописки. Ни кола, ни двора, а туда же, весь расфуфыренный, шмотки на нем дорогие, модные. Такое сочетание Элеоноре очень не нравилось. Сначала хотела сразу выгнать этого донжуана из своего дома, но потом решила повременить. Жалко девку, в кои-то веки у нее кто-то появился. И мало ли, вдруг первое впечатление будет обманчивым? Может, он и впрямь окажется хорошим парнем — ну чем черт не шутит, пока бог спит? Пусть, пока у Танюхи отпуск, поживут на даче, на глазах будут. А там увидим.

Вечером после приезда, когда молодежь улеглась спать в разных комнатах, Нора тоже задремала. В полусне ей привиделись покойные родители, которые отчаянно спорили из-за нее.

«— Танечка уже взрослая, умная девочка, не нужно ей мешать. Нужно помочь, — увещевала мать.

— Ага, и для этого освободить ей квартиру. Пусть живет там со своим бездомным голодранцем! — горячился отец.

— Виссарион, почему ты так? — отваживалась возражать мама. При жизни она этого никогда не делала. — Не все в жизни просто. Люди разные, и ситуации разные.

— Ситуации всегда одинаковые, — переходил отец на крик, — мужик должен работать и исполнять свой долг перед семьей, а не приходить в хрущевку к двум бедным женщинам.

— Милый, ну пока еще рано делать выводы, — улыбалась мама. Она, похоже, теперь совсем не боялась отца. — Не нужно так нервничать. Разве кто-то уже посягает на Норочкину и Танечкину квартиру? Мы же не знаем, как все сложится. Жизнь сложна и непредсказуема. Неужели ты не разглядел этого даже отсюда?

— Жизнь проста, — упрямился отец. — И нечего Норе уезжать из собственной квартиры!»

Спор этот выглядел так явственно, что Элеонора даже испугалась. Подскочила на старенькой тахте, осмотрелась вокруг. Все спокойно, тихо. Она встала, на цыпочках прошлась по дому. Танька спит у себя, ее красавчик дрыхнет в большой комнате. Удостоверившись, что все в порядке, Элеонора тихонько оделась и, никем не замеченная, выскользнула из дома.

Глава 14

Лед тронулся

Май — июнь 2007 года

С тех пор как Олег поселился у Светланы, прошло около месяца. Когда вдруг у него началась… ну, не то чтобы депрессия, но нечто, близкое к хандре. Притом совершенно безосновательно. Вроде бы весна, конец мая, кругом все цветет, солнце светит, тепло, целое лето впереди — а настроение изо дня в день подавленное, точно дождливой осенью.

Вдруг он осознал, что ему совершенно не нравится эта самая Николина гора, которая многим людям представляется символом статуса и вершиной всех чаяний. Но для Олега она была лишь неприятным подтверждением тому, что время течет неумолимо, все в этой жизни меняется, и, как правило, почему-то в худшую сторону.

Эти места помнились еще с детства. В застойные времена свободное перемещение иностранцев по Подмосковью не приветствовалось, и пляж на Николиной горе был официально выделен как разрешенная и официально рекомендованная зона отдыха. Летом, особенно по выходным, сюда съезжались зарубежные гости с женами и детьми, а советские граждане, которых на «дипломатический» пляж не пускала милиция, приходили издали поглазеть на палатки невиданных расцветок, надувные матрасы, модные купальники и, конечно, импортные автомобили. Впрочем, кое-кто и из наших соотечественников ухитрялся проникать в «святая святых» тем или иным способом. Например, Георгий Борисович, Денискин папа, иногда приезжал сюда со своими иностранными коллегами и прихватывал с собой сына и его друга. Тогда Олегу и эти поездки, и эти места казались чем-то потрясающим, почти сказкой. А теперь пляж представлял собой грустное зрелище. Песчаная полоска сузилась, река обмелела и покрылась илом. Или Олегу так только казалось? Зато поселок разросся особняками новых хозяев жизни, в большинстве своем примитивными и безвкусными архитектурными поделками…