Барсук

— У тети моего папы был огромный старый дом в деревне. Я ненавидела бывать там. Но ты знаешь, как это, когда ты маленький и должен везде ездить вместе, даже если это не так уж и круто.

— Мы все знаем, каково это, — сказал Мартин.

— Там не было душа, а единственный туалет представлял собой дачную уборную с ямой в подвале. Летом мы выходили на улицу, заворачивали за угол и входили в дверь сбоку. Но зимой или в дождь выбора не было. — Анника сглотнула. — Тогда приходилось идти через подвал.

Мартин всем своим видом показывал, что внимательно слушает.

— Лестница вниз состояла из старых дощечек, скрипящих от каждого шага. Крутая и узкая, она вела в глубокий подвал с голыми бетонными стенами. Выключатели лампочек нужно было поворачивать до щелчка, а лампочки свисали прямо с потолка на проводах. — Анника наклонилась вперед и оперлась на локти. Тело сковало неприятное чувство. — Там внизу был как будто лабиринт. Везде какие-то заваленные мусором углы, приоткрытые двери, ведущие в темные помещения, и жужжащий котел, которого я ужасно боялась. Там никто никогда не убирал, и везде встречалась паутина, насекомые и куча мышеловок. Наконец, ты добирался до цели. А потом нужно пройти весь путь назад и погасить свет.

— Звучит так себе, — сказал Мартин.

— Да просто кошмарно. Маме приходилось каждый раз ходить со мной.

— Понимаю. Но сейчас-то ты бы справилась?

Анника поежилась.

— Ну да. Если бы не то, что случилось однажды ночью.

Она обхватила себя руками, чтобы не мерзнуть. Проводя пальцами по рукам, она почувствовала, как кожа покрылась мурашками.

Мартин наклонился ближе.

— Я проснулась в середине ночи и так хотела в туалет, что думала, сейчас лопну. Все спали. Мы с мамой вечером поругались, поэтому ее я будить не решилась. Я собиралась в школу в том году, так что была достаточно взрослой, чтобы пописать самой. И все равно я жутко боялась. Некоторое время я вглядывалась вниз, пока решилась спуститься в подвал. Я слышала, как в темноте гудит котел. Наконец, я оказалась в подвале. Надев деревянные башмаки, чтобы не запачкаться, я двинулась в сторону туалета. Было холодно и пахло землей. Я могла поклясться, что нечто в темноте следило за каждым моим шагом. Как только я прошла котел, свет погас. Воцарилась полная тьма. Сердце барабанило, я стояла, окаменев от ужаса.

— Черт, еще бы.

— Это только начало. Понимаешь, одно дело пауки, мыши, жуки и прочие гады, живущие в старом подвале. Я знала, что они не опасны. Даже пугающая меня красная лампочка на котле не была опасна, хотя мне она казалась зловещим глазом в темноте. Но все это меркло по сравнению с тем, что случилось позже. — Анника сглотнула и попыталась успокоить сердцебиение. — Что-то царапалось, — произнесла она.

Царапающий звук, как будто кто-то скребет ножами по стенам. Снаружи дома. Снизу. Нечто, живущее в земле. Кто-то хочет попасть внутрь. Зло.

— Нечто в земле снаружи царапало когтями стену. Я слышала, как оно шепчет мне. Как будто пытается привлечь меня к себе. Не спрашивай, откуда я это знала, просто знаю.

— Что ты сделала?

— Как ты думаешь? Написала в штаны. Загорелся свет, и я вбежала по ступеням со всех ног. Но дверь захлопнулась. Я истерично барабанила по ней, а царапающий по стенам звук все приближался и приближался. Пока мама, наконец, не сумела открыть дверь.

— Боже, — произнес Мартин и глотнул вина. — Ты, должно быть, правда до смерти перепугалась.

Анника кивнула:

— Больше я и шагу не ступила в тот подвал. С тех пор я ненавижу подвалы.

— Понимаю. Но все-таки ты была маленькой. Наверняка напридумывала себе.

— Конечно. Но я никогда не забуду тот скребущий звук.

Дрожь прошла по ее телу. Тот же звук, что и в рукописи. Тот же звук, который не давал Апельгрену спать.

13

Все могло так и закончиться — разбитым сердцем и мудрым пониманием, что время лечит все раны. Именно тогда случилось несчастье, в ту же ночь, когда я впервые их услышал.

Четверг, 18 ноября

Анника, как обычно, промокла до нитки по пути на работу. Экскаватор повредил контактный провод для трамвая, и, наконец, сдавшись после безнадежного ожидания, она под дождем пошла вдоль улицы Стигбергслиден, мимо площади Мастхуггсторгет. По пути в комнату переговоров Анника встретила в холле Катрин. Та, с блокнотом подмышкой и привычной кружкой горячего чая, сочувственно взглянула на Аннику.

— День не задался сегодня? — спросила Катрин.

Анника покачала головой и прошла к себе в кабинет. Она повесила насквозь мокрое пальто на спинку стула и подкатила его ближе к батарее, чтобы высушить пальто.