Барсук

Ребекка рассеянно подняла глаза от рукописи, которую листала, когда Анника вошла в переговорную. Аромат кофе и влажных шерстяных свитеров проникал Аннике в ноздри, как это и бывало осенью. Он должен был приносить уют, но вместо тепла и радости в воздухе висело неприятное напряжение. С каждой неделей возрастал риск, что если они не найдут решение, издательство Эклунда прогорит.

— Что-нибудь интересное? — усаживаясь, спросила Анника.

Ребекка покачала головой.

Катрин вертелась на месте. Анника почувствовала, что все знают что-то, чем не хотят с ней делиться. Она как раз собиралась спросить, прочитали ли они «Я Барсук», как вошел Тобиас.

— Простите, что опоздал. — Он огляделся. — Кто-нибудь видел Йеспера?

— Вчера он ушел домой, — сказала Ребекка. — Совсем не в духе, надо сказать. Сегодня отпросился по болезни.

— Совсем не вовремя, — сказал Тобиас, покачав головой. Он встретился взглядом с Анникой.

Она пожала плечами. Он прав. Пусть Йеспер и пропадал иногда, но сейчас едва ли был подходящий момент. Тобиас продолжал:

— Позже попробую позвонить и поговорить с ним. Начнем?

— Мы с Катрин вчера встречались с Никласом Гранатом, — начала Анника. — Сдержанностью он не отличается.

— Я так и думала, — сказала Ребекка. — Может что-то получиться из этого?

— Сказать честно? Похоже, он настоящая скотина. Мне на самом деле трудно испытывать к нему жалость.

— Ну, он довольно прямолинеен, как я поняла. Но вдруг это может продаться?

— Мне кажется, он был пьян, — скрестила руки Анника. — Он со мной заигрывал. Не знаю.

— И потребовал пятьдесят тысяч авансом, — вставила Катрин.

Тобиас стучал пальцами по столу.

— Это немало, учитывая нынешнюю ситуацию.

— Помимо того что он, как уже было сказано, неприятный алкаш, — сказала Анника. — Не думаю, что ему есть что сказать, чтобы хватило на целую автобиографию.

Тобиас вздохнул.

— Как скажешь. Но, думаю, не надо бросать эту тему — просто посмотрим, кого еще из звезд можно пригласить.

— Я могу посмотреть, — сказала Ребекка. — По крайней мере, я нашла журналистку, которая сможет написать текст, если мы кого-нибудь найдем. Она работает спортивным репортером в газете «ГТ», пробует писать романы и стремится сделать себе имя. Готова работать без аванса.

— Замечательно, — сказал Тобиас. — Кто это?

— Юханна Видстрём. Знаешь такую?

Тобиас покачал головой.

— Нет. Наверняка она справится. Но сейчас дела обстоят так, что остается надежда на «Убийства на острове Варго».

— Точно! Как дела у Стины фон Грюнинг? — спросила Анника.

— Да не знаю, — ответил Тобиас, вздохнув. — Она не отвечает на мои звонки.

— Она тебя игнорирует? — спросила Катрин. Тобиас холодно взглянул на нее, слегка прищурив глаза.

«Все катится под откос, — подумала Анника. — Вариантов все меньше». Мысли прыгали то в одну, то в другую сторону. Она чувствовала, что должна снова затронуть тему рукописи о Барсуке. Воспоминания о царапающих звуках заставляли ее сомневаться, но рукопись была слишком хороша, чтобы игнорировать ее. Несмотря на собственные противоречивые чувства, она хотела узнать, что думают остальные.

— Ну что, — начала она, обводя глазами всех присутствующих. — Кто-нибудь прочитал?

Тобиас Рённ приподнял бровь.

— Ты имеешь в виду рукопись, которую ты раздала в понедельник?

— Ага.

— Ну да. Она потрясающая, — Тобиас говорил без единой эмоции на лице.

— Вот, — отреагировала Анника. Ей скрутило живот, как будто там поселилась змея. Если спросить ее, она не сможет ответить, довольна ли ответом или же на самом деле надеется услышать нечто другое. — Остальные тоже так считают?

— Да, но мы не можем ее издать, — сказал Тобиас. — Ты же понимаешь?

Несколько секунд она переваривала услышанное. Ей не послышалось?

— Извини, но почему не можем? — спросила она.

Облегчение или разочарование просачивалось ей в кровь? Это упрямство не давало ей сдаться?

— Она слишком скандальная. Барсук — реальное лицо. Безумец, который убивает каждый год. СМИ от нас живого места не оставят. Назовут нас спекулянтами.

— Но ведь это очевидный вымысел, — сказала Анника. Она вспомнила главы о тех, кто обитал в земле, и почувствовала, как встают дыбом волосы на затылке. Но они ведь не могут быть настоящими? Ее губы продолжали заступаться за рукопись: — Барсук — реальный убийца, но Апельгрен — всего лишь писатель. Очевидно, он все это придумал. Ты сам сказал, что книга блестящая. Она будет продаваться сама по себе, а внимание к Барсуку только бы увеличило интерес публики.

Тобиас покачал головой.

— Что мы будем делать, когда Барсук снова заявит о себе? Выпустим новое издание? Анника, это некрасиво. Но это не так важно. Мы даже не знаем, кто ее написал.

— Конечно, Ян Апельгрен. Наверняка. Я узнаю стиль.

— Я согласен. Но это невозможно — он шесть лет не подавал признаков жизни.

— До сегодняшнего дня. — Анника почувствовала, как давит указательным пальцем на стол. Она даже не заметила, что держит его там. Ноготь вжимался в побелевший под лаком винного цвета кончик пальца. — Если он не хотел, чтобы мы издали книгу, зачем он тогда оставил ее у нас перед дверью?

Тобиас вздохнул.