Башня Эль-Баб

— Будут еще две волны, — сказал Амос Беорфу. — Следующая будет волной слез, и мы пройдем через нее точно так же. Когда появится третья, я пойду на нос корабля вместе с гарпуном. Ты направишь корабль к самому сердцу волны, а я уже займусь ею…

— Хорошо! — доверчиво ответил беорит. — Мой друг Амос никогда меня не подводил, и сегодня он… Но ты можешь мне сказать, что это за волна слез?

— Волна слез? Это… это вот что! — внезапно воскликнул властелин масок, указывая пальцем вдаль.

Водяная гора возникла позади драккара. Воздух стал соленым, и у членов экипажа начали слезиться глаза. Все начали тереть глаза, кроме Медузы, которая была защищена лурикетками.

«Вот, значит, как действуют мевы, — подумал Амос. — Первой волной они нас трясут, второй ослепляют, и попытаются утопить третьей».

Вытирая глаза, Амос подошел к Медузе.

— Ты можешь одолжить мне лурикетки? Я из-за слез не могу четко видеть… а мне надо метнуть гарпун в самую середку следующей волны, потому что…

— На, держи скорее, — оборвала его горгона, протягивая волшебный предмет. — Делай, что хочешь, только вытащи нас отсюда!

Волна образовала громадную стену воды, которая с неимоверным грохотом обрушилась на драккар. «Мангуст» вновь содрогнулся от удара, заскрипев всеми частями корпуса. Лолья была привязана к лееру, веревка натянулась, разорвала ее платье и так сдавила грудь, что она чуть не задохнулась. И тогда папаша Грумсон завопил:

— Это проклятие богов! Чтобы умилостивить их, мы должны бросить девчонку и горгону в море! Я вас предупреждал… Ими надо пожертвовать, или мы все погибнем! Сыны мои, исполняйте!

Но братья не обратили никакого внимания на приказ отца, а только покрепче привязались к драккару. Даже если бы они хотели ему повиноваться, то не смогли бы. Ужасный воздух разъедал им глаза, и они почти ослепли.

Не теряя времени, Амос бросился на нос корабля и вперился в горизонт.

— Я больше ничего не вижу, Амос! Что происходит? — кричал Беорф, стоя у руля.

— Осторожно! Волна крови поднимается справа по борту! — заорал властелин масок.

Море было алого цвета, и Амос догадался, что это мевы под водой ждут свою добычу. Благодаря лурикеткам Медузы, он был единственным, кто различал неторопливые движения тел под водой, все ближе подплывающих к драккару. Волна с каждой секундой становилась все больше и больше и быстро приближалась к ним. Тут произошло нечто неожиданное. Магнус Грумсон промыл морской водой глаза, и к нему вернулось зрение. Здоровяк встал, подошел к Амосу и шепнул ему на ухо:

— Дай мне метнуть гарпун в самое сердце царицы мев. Настало время обрести свободу, и я хочу воспользоваться этим случаем… Прошу тебя, предоставь мне это право, юный Амос.

Горлица из его видения посоветовала не отказываться от помощи, поэтому Амос без лишних вопросов протянул оружие. Он увидел, как на шее Магнуса показались жабры, а кожа покрылась золотистой чешуей. Его руки и ноги превратились в плавники, а он все продолжал говорить:

— Не бойся больше этой волны, я сделаю все как надо… Спасибо, что освободил меня, Амос! Пусть могущество воды сопровождает тебя в твоих поисках, и не говори об этом никому.

Когда чудовищный водяной гребень подошел еще ближе, Магнус бросился в воду и как торпеда устремился к самому сердцу волны. Послышался глухой взрыв, и тонны воды обрушились на корабль, обливая членов команды кровью. Затем, в сотне саженей от судна, образовался гигантский водоворот, который поглотил в своем вихре всех мев дельты. После этого менее чем за минуту море успокоилось, обрело свою обычную синеву, и ветер вновь наполнил парус «Мангуста». К членам команды вернулось зрение, и Амос отдал лурикетки Медузе.

— Но… Но что это было? — спросил Беорф, все еще не пришедший в себя. — Весь драккар залит кровью…

— Магнус! — вдруг раздался вопль старого Грумсона. — Где Магнус?

Маркус, Моркус, Микус и Мекус с улыбкой встретили известие об исчезновении своего брата Магнуса.

— Я требую, чтобы мне сказали, где Магнус?! — повторил Грумсон, теряя самообладание.

— Э-э-э… — нерешительно протянул Амос, — я думаю, что его смыло второй волной… Мне очень жаль, но я не смог его удержать…

— За это вы должны вознаградить меня! Вы слышали? Это будет дорого вам стоить! О, да! Очень дорого!

— Что вы все же за человек? — укорила его Лолья, подходя ближе. — Возможно, ваш сын погиб, а вы говорите о деньгах! Неужели у вас нет сердца? И, кроме того, нельзя так обращаться к моему другу Амосу Дарагону! Немедленно извинитесь за грубость, а то обещаю вам, что заключу вашу душу в рыбу на все оставшиеся времена!

Грумсон попятился и внимательно уставился на обеих девчонок. Он хихикнул и сказал Амосу:

— Извольте меня простить, молодой человек! Боль, причиненная исчезновением одного из моих сыновей, свела меня с ума… Я постараюсь умерить мой нрав на время моей службы на корабле, чтобы это сочеталось с волей вашей… черномазой подруги!

— Повторишь это еще раз, и я вырву у тебя сердце, нечестивец! — пригрозила Лолья, приближаясь к Грумсону.

Тут вмешался раздосадованный Беорф: