Башня Эль-Баб

— Согласен, двенадцать недель работы, если проиграете, и этот драккар будет вашим, если вы выиграете! Сейчас я напишу условия нашего пари на бумаге, чтобы все было по закону.

Когда все было записано черным по белому, Грумсон и юный предводитель беоритов подписали соглашение.

— Тогда вот моя загадка, — начал скупец радостным голосом. — Предположим, что я китобой, и с моей командой взял огромного кашалота. Я хочу узнать точный вес животного, но у меня есть весы только для взвешивания камней. Как с помощью этого единственного прибора выполнить мою задачу? Ах, вот еще что! Я не могу разрезать кашалота на куски, потому что хочу узнать вес целой туши!

— Два вопроса… — задумчиво произнес Амос. — В вашей загадке есть корабль?

— Ну, конечно… я ведь китобой, значит, есть китобойное судно!

— Ваши весы, можно ли на них взвесить довольно большие глыбы?

— Да… — хихикнул Грумсон. — Не старайся, я выиграл, тут нет сомнения! Решение этой загадки найти нельзя. Я знаю ее с самого моего детства, но никогда никто ее не решил. Так что я становлюсь владельцем этого замечательного драккара прямо сейчас…

— Не думаю, — заметил Амос. — На самом деле, ответ довольно прост…

— Тогда объясни мне, юный гений! — насмешливо бросил старик. — Полагаю, ты собираешься победить там, где все проиграли?

— Достаточно погрузить кашалота на палубу корабля и отметить чертой уровень воды на корпусе. Затем снять животное и нагрузить корабль камнями, чтобы он погрузился в воду до отмеченной черты. Затем останется только снять все камни и взвесить их один за другим, складывая полученные результаты, чтобы окончательно рассчитать общий вес кашалота.

Грумсон замер, как вкопанный. Впервые в жизни он проиграл пари со своей нерешаемой загадкой. Он был сражен! Скрягу словно паралич разбил, и он так и остался стоять, пораженный, как громом, ответом Амоса.

— Итак, — сказал Беорф, нарушая молчание. — Для нас будет большим удовольствием видеть, как вы с вашими сыновьями трудитесь бесплатно на моем корабле двенадцать следующих недель. Если позволите, я заберу у вас шесть золотых, которые вы получили на прошлой неделе, и пожелаю вам удачного дня!

— Но… но… я не пони… это невоз… — бормотал скряга.

— А сейчас просим у вас прощения, мы вот уже и хлебушек нарезали, хотим немного перекусить… Заходите попозже! А нет, лучше готовьтесь к отъезду, дня через два можем отправляться в путь!

Господин Грумсон отдал свое жалованье Беорфу и покинул корабль, словно во сне. Он совсем тихо, без конца повторял:

— Нет, это не… Я не понимаю… И все же… Нет, это не… Я не понимаю… И все же…

— Кажется, Амос, ты заставил его потерять голову! — весело заметил Беорф.

— Но ведь не мне пришла в голову идея этого пари! Будем надеяться, что он придет в норму…

В этот момент на пристань пришла Лолья. Она прошла мимо папаши Грумсона, даже не обратив на него внимания, и забралась на драккар.

— Посмотрите, что я нашла, — объявила она, раскладывая перед мальчиками книгу охотников за рабами. — Здесь все записи на языке варваров. Все это напоминает мне один древний язык, а именно диалект, свойственный некоторым районам Востока.

— А мне интересно, что эти слова могут нам поведать? — спросил сам себя Амос.

— Ты можешь надеть свои хрустальные ушки эльфа, — подсказала ему юная негритянка.

Амос и Беорф получили этот драгоценный подарок от Гвенфадриллы, королевы Таркасисского леса. Эти хрустальные ушки позволяли понимать любые языки и говорить на них. К сожалению, они оказались совершенно бесполезны при расшифровке текста. Амос сказал об этом Лолье, но та и не думала сдаваться.

— Тогда давайте возьмемся за дело втроем! Медуза знает некоторые диалекты, я говорю на пяти языках. А ты, Амос, ты без сомнения сумеешь установить связь между ними.

— А я? — спросил Беорф. — Я умею рычать.

— Ну, конечно, Беорф, ты нам очень пригодишься, — улыбнулась Лолья. — Ты понадобишься нам, чтобы приготовить поесть, пока мы будем изучать эти записи.

— Ну вот! — обрадовался толстый мальчишка. — Я знал наверняка, что смогу быть вам полезен!

— Хорошо, тогда пойдемте сейчас же в хижину Сартигана, — предложил Амос. — К тому же я чувствую, что проголодался…