Башня из грязи и веток

Они подошли и заняли свои места, как фигуры на призрачной шахматной доске. Отец больше походил на хипстера, чем на олигарха: в узких брюках, дизайнерской рубашке и кроссовках, надетых как будто наугад. Мать в чёрно-белом платье в горошек и сын – невысокая фигурка между ними, державшая в руках игрушечного динозавра.

Мальчик. Коля. Пальцы Старцева снова сжались, и он заставил себя сосредоточиться, пытаясь вспомнить все причины, по которым родители приняли это решение: «Слишком пухлый, слишком вялый для своего возраста, всё время смотрит в пол». По телефону господин Туркин описал своего сына одним словом: «Тормоз».

– Мне кажется, я где-то вас раньше видела, доктор, – жена Туркина опустилась в кресло. – Может быть, по телевизору?

В этот момент Старцев почувствовал себя старым, вышедшим из моды мобильником.

– Дорогая, пожалуйста.

Туркин остался стоять – и Коля, украдкой взглянув на отца, тоже.

– Я повторю свой вчерашний вопрос: мне хотелось бы знать, зачем нас сюда вызвали после всех проверок. Мой сын прошёл и психологическое, и физиологическое обследования.

– Речь пойдёт не о проверках, – сказал Старцев, и внутренне поморщился от собственных слов. – Нам необходимо провести оценку вас как семьи.

– Наш психолог уже это сделал – иначе как бы мы получили направление в эту клинику?

– Мы проводим случайные проверки, чтобы поддерживать качество работы практикующих психологов на должном уровне.

– Стало быть, не тот билет вытянули. – Туркин подтолкнул Колю к креслу и сам занял место рядом с ним.

Старцев через силу улыбнулся:

– Я бы рассматривал это скорее как возможность получше узнать друг друга.

Жена протянула руку за спиной у Коли, коснувшись плеча мужа. Она сказала:

– Хорошо, доктор, мы, конечно же, понимаем. Кстати, теперь я совершенно уверена, что видела вас по телевизору.

Туркин сказал:

– У Малахова, наверное. Они любят докторов. Я так понимаю, операцию будете проводить вы?

– Нет, я больше не оперирую пациентов.

– Тогда?.. – жестом руки он будто приглашал Старцева продолжить.

«Тогда на кой ты нам сдался? Зачем отнимаешь моё время?»

Старцев сказал:

– Мы забегаем вперёд.

Коля оглянулся на дверь, возможно, на подсознательном уровне ища выход.

Чёрная кожаная папка с документами с щелчком открылась. Старцев не мог умолять их – умоляющий доктор пугал пациентов, – он должен был следовать установленному порядку, двигаться по принятому маршруту, играть по правилам.

– Эта фотография. Вы можете рассказать мне о человеке на ней, о доноре? Возможно, я раньше где-то его видел, но не могу вспомнить. Почему вы выбрали для пересадки характера именно его?

У молодого человека на фотографии была широкая челюсть – шире, чем вся его голова, – а натянутая улыбка превращала глаза в узкие щёлочки.

– Это Александр Арканинин, – сказал господин Туркин. – Полузащитник «Зенита», на данный момент – лучший футболист в стране.

– Значит, Коля, ты увлекаешься футболом?

Мальчик прижал к груди динозавра.

– Доктор, я…

– Не увлекается, – сказал господин Туркин.

– Тогда почему Арканинин?

Госпожа Туркина приподняла губы в обаятельной улыбке.

– Наш психолог посоветовал именно его, и нам обоим нравится, как играет Саша.

– Доктор Петров провёл тщательный анализ, – сказал её муж. – Составил полную карту Колиного мозга, плюс девять или десять обследований. Татьяна, сколько ты в общей сложности провела в его кабинете?.. Да по меньшей мере сутки. Он сказал, что Александр Арканинин – идеальный донор для тех черт характера, которые нужны Коле.

Жёлтая карточка в папке гласила: «Стойкость, дух соперничества, воля к победе». Муха, полукоматозная от жары, заползла Старцеву на руку и остановилась между двух выпирающих вен. Капли пота, которые он ясно ощущал на фоне подступающей головной боли, прожигали дорожки на затылке.

«Сосредоточься», – подумал Старцев.

Он сказал:

– Коле восемь лет.

Мальчик набрал в грудь воздуха:

– Восемь с половиной.

– Пожалуйста, не перебивай доктора, – сказал Туркин.

– Он вовсе не перебил… и спасибо, Коля, за то, что поправил меня. Почему вы решили, что в таком возрасте ему не хватает стойкости?

– Он боится контрольных по математике.

– Когда мне было восемь, я их, наверное, тоже боялся.

Туркин подался вперёд:

– Он медлительный, отстаёт от своих одноклассников. У него тройка по математике. «Удовлетворительно», понимаете?

Старцев хлопнул ладонью по столу – он это сделал, чтобы стряхнуть муху, но от хлопка о дерево его прорвало.

– Тогда, быть может, Коля – это следующий Менделеев. Менделеев в школе получал посредственные оценки. Вы сами, господин Туркин, когда-нибудь получали по математике что-нибудь выше тройки?

Тот снова подался вперёд:

– Доктор, вы уверены, что правила вашей клиники позволяют оскорблять клиентов?

«Отступи, обдумай. Не срывайся, только не на них, старик».

– Пожалуйста, забудьте, что я сказал. – Старцев расправил пальцы веером и похлопал по столу. – Должно быть, дело в жаре. Кондиционер не работает уже несколько дней.