Башня. Новый Ковчег 5

Верин голос звучал, как обычно, чётко и требовательно — если Вера, когда и обращалась к Оленьке по-другому, не в приказном тоне, то крайне редко и неохотно.

Так было всегда, с того самого первого дня, как они познакомились. Кажется, это был какой-то праздник в доме Ледовских, куда были приглашены родители Оленьки. Мама тогда велела горничной Гале одеть пятилетнюю Олю в новое розовое платье и уложить волосы по-взрослому: поднять наверх, соорудив что-то вроде короны, утыканной блестящими шпильками. Оленька мужественно терпела, боясь пошелохнуться. Горничная Галя ей не нравилась, она была старая и сморщенная, и пока Галя, колдовала над прической, Олин взгляд то и дело упирался в морщинистую, коричневую шею, похожую на старую иссохшую корягу. К тому же от рук Гали пахло моющим средством и чем-то ещё, резким и неприятным, и Оленьке стоило большого труда не оттолкнуть от себя эти руки, больно стягивающие её волосы и втыкающие острые шпильки, царапающие кожу. В другое время она бы так и сделала, но рядом была мама, строго следившая и за горничной, и за дочерью, а при маме Оленька не смела, потому что знала, что надо, чтобы всё было безупречно. Она не понимала, что это значит, но ей нравилось, как звучит само слово, которое мама часто произносила, чеканя каждый слог: бе-зу-преч-но.

У Ледовских мама за руку подвела Оленьку к темноволосой девочке, худой и некрасивой. Платье у девочки было уже чем-то испачкано, на правой щеке красовалась свежая царапина, от которой Оля, как ни старалась, никак не могла отвести взгляд, и только волосы были аккуратно заплетены в две тугие толстые косы.

— Ты похожа на куклу, — бесцеремонно сказала девочка, быстро оглядев Оленьку с головы до ног. — А в куклы я не играю.

Оленька не успела ничего ответить, так растерялась, что забыла даже заплакать, но девочка тут же добавила:

— Но с тобой так и быть — буду играть.

И они стали играть, а на прощанье Вера, так звали девочку, сказала, протянув Оленьке липкую, измазанную вареньем ладонь:

— Теперь мы с тобой подружки.

Так началась их дружба, которая со стороны, наверно, выглядела странной, хотя Оля никогда особо не задумывалась ни на над тем, в чём была эта странность, ни что такое дружба вообще. Оленьке Рябининой было удобно. Да, Вера командовала ею, управляла и приказывала, иногда могла обозвать, но в целом Олю всё устраивало. Дома ею руководила мама, в школе Вера, а она послушным корабликом плыла по реке жизни, на которой не было ни камней, ни опасных порогов.