Башня с воспоминаниями

Новый родственник с наморщенным от тревоги лбом и широко раскрытыми глазами посмотрел на девочек, а затем снова на их мать.

– Ты должна была приехать одна, – сказал он.

– Я помню, что ты в письме просил меня об этом, – ответила мать, наконец сняв перчатки, – но их отец не может о них позаботиться. Я велела девочкам сидеть в доме, чтобы их никто не видел.

Нэнси с любопытством посмотрела на мать. Значит, она получала от своего отца письма. Тем более странно, что они никогда не слышали о нём.

Пожилой мужчина нахмурился ещё сильнее.

– Ну, раз уж вы приехали вместе, ничего не поделаешь. – Он осторожно шагнул к Виолетте и пожал ей руку, как делают на деловых встречах. Девочка широко улыбнулась, но дедушка не ответил ей тем же. – Она похожа на тебя, Шарлотта, – угрюмо заметил он, повернулся к Нэнси и окинул её взглядом с ног до головы, словно оценивал, можно ли доверить ей важное поручение. – Что ж, – наконец произнёс мужчина, и глаза его внезапно увлажнились. Он вынул из кармана большой (и довольно грязный) платок, шумно высморкался и сунул его обратно. А после сжал руки Нэнси в своих. Костяшки его пальцев были узловатые, словно кора дерева, но кожа мягкой и прохладной. – Я видел тебя совсем маленькой. Надо же, как ты выросла! Рад снова с тобой познакомиться, Нэнси. – Шея у дедушки покраснела, и он быстро взглянул на свою дочь, точно ища одобрения, что всё произнёс правильно.

– Я тоже рада познакомиться, – ответила Нэнси, недоумевая, когда это они виделись.

– Я сказала девочкам, что мы приехали помогать тебе наблюдать за кометой, – сообщила мама. Внезапно она показалась дочери очень уставшей.

– Ах да, комета! Удивительное зрелище, – медленно проговорил её отец, поправляя очки.

Наступила долгая тишина, и Нэнси огляделась вокруг. Они находились в торговом зале. Позади прилавка стояли деревянные стеллажи, заставленные разнообразными склянками с золотыми наклейками, а под ними ряды миниатюрных ящичков. В шкафах со стеклянными дверцами находились зубные щётки, табак, целебные настои и прочие снадобья. На деревянной табличке над дверью выцветшими золотыми буквами было написано: «Лоренс Гринстоун. Аптекарь». Дедушка изготавливал и продавал лекарства.

Хозяин аптеки заметил интерес.

– Эта лавка вместе со всем домом принадлежала многим поколениям семьи Гринстоун. – Он положил руку на шкаф, гордо окинул взглядом его содержимое, и при этом словно пытался защитить его, как птица гнездо. – Надеюсь, я смогу передать её по наследству и она будет существовать ещё многие годы. – Он выразительно переглянулся с дочерью.

Продолжая осматривать помещение, Нэнси догадалась, что в детстве её мама, наверное, часто наблюдала в этой самой лавке, как работает отец – измельчает травы, готовит микстуры и продаёт эликсиры для врачевания самых разных недугов. Вероятно, поэтому она всегда так хорошо знала, как лечить ссадины на коленях или укусы насекомых.

– Пойдёмте, девочки, пора спать, – позвала мама. – Мы все устали с дороги.

– Пусть Нэнси и Виолетта лягут в твоей бывшей комнате на втором этаже, – сказал дедушка. – Им наверняка будет лучше вдвоём, к тому же так мы не побеспокоим девочек, когда пойдём наблюдать за кометой. – Они с матерью снова обменялись долгими взглядами, словно передавали друг другу безмолвные сообщения.

– Я буду спать в твоей кровати, мама? – спросила Виолетта. – В той, где ты спала, когда была маленькая?

Мама устало улыбнулась.

– Думаю, да, милая.

При мысли, что снова придётся делить комнату с Виолеттой, у Нэнси упало сердце. Дома она совсем недавно переехала в каморку в мансарде, подальше от неугомонной младшей сестры, и очень ценила обретённое спокойствие. Жить рядом с непоседой несколько дней будет сплошным мучением.

Нэнси обогнула следом за матерью и дедушкой прилавок и вышла в квадратную прихожую с массивной дубовой лестницей, вьющейся вверх, будто угловатая змея. На столе у лестницы теснились несколько медных масляных ламп. Дедушка вынул из кармана куртки коробок спичек и осторожно зажёг фитили трёх ламп: одну он вручил маме, другую Нэнси, а третью взял сам.

– Зачем это? – спросила Нэнси. Дома в Лидсе электричество провели уже несколько лет назад, а до этого семья пользовалась газовыми лампами.

– Мой дом освещается по старинке, – ответил дедушка и стал подниматься по ступеням, которые заскрипели и застонали под его ногами.

Нэнси нахмурилась. На улице по пути сюда она видела электрические фонари, а значит, достижения прогресса явно добрались до этого городка.

– Неужели у вас нет даже газовых светильников? – удивилась она.

– Боюсь, я отстал от жизни. На благоустройство дома нужны деньги, но мне и так хорошо, – сказал аптекарь.

Нэнси стала подниматься по лестнице вслед за матерью и дедушкой. Пламя за розовым матовым стеклом колыхалось. Масляные лампы давно вышли из употребления. Это какая-то викторианская[1] старина! Нэнси быстро научилась щёлкать выключателем на стене и уже не могла представить жизни без электричества, хотя порой оно работало с перебоями и тогда приходилось зажигать свечи.