Башня с воспоминаниями

Шторы были задёрнуты, но окно слегка приоткрыто, и листья растений слегка колыхались в утренних сумерках, а их ароматы щекотали Нэнси нос. Девочка подошла к лестнице и взглянула наверх. Где они? В башне, ещё с ночи наблюдают за кометой? Вряд ли – при дневном свете её не видно. Тогда на что они смотрят из маленькой обсерватории на крыше? Любопытство подтолкнуло Нэнси вверх по ступеням.

Чем выше она поднималась, тем ярче освещался лестничный пролёт. Ещё одна гаргулья, казалось, следила за девочкой злыми глазами. Ступеньки тихо поскрипывали под ногами, и Нэнси морщилась. Наконец она ступила на маленькую площадку, куда выходили двери помещений мансарды. Потолок здесь был таким низким, что Нэнси могла коснуться его кончиками пальцев. Последний, узкий и извилистый, марш лестницы вёл к источнику света наверху. Вероятно, это путь к башенке. Голоса теперь звучали громче, и Нэнси нерешительно остановилась у нижней ступени, от волнения поджав пальцы ног.

– Говорю тебе, мы ничего не увидим, – услышала она слова дедушки.

– Нужно передать записку, – сказала мама.

– Но я пытался, и ответа не получил, – возразил дедушка тихим встревоженным голосом.

– Тогда я попробую, – твёрдо произнесла мама. – Наверняка есть причина, почему сигналы прекратились. – Последовало долгое молчание. Интересно, о каких сигналах они говорят? – На тебе лица нет от переутомления, папа. Тебе нужно сегодня открывать аптеку? – продолжила мама.

– Нужно. Возможно, сегодня что-нибудь изменится и у меня наконец появятся клиенты, – устало ответил её отец.

– Что же случилось? Довольно долго всё шло хотя бы сносно, – слабым отчаянным голосом сказала мама.

Свет, падающий в лестничный пролёт, внезапно померк, словно на небо набежали облака. Нэнси подняла голову и с ужасом увидела мамины ноги в чулках. Бежать назад было некогда, да и мама всё равно услышит скрип ступеней и догадается, что дочь подслушивала. Оглянувшись, девочка увидела приоткрытую дверь и быстро скользнула в комнату. Сердце колотилось так громко, что она опасалась, как бы мама и дедушка не услышали его стук. Но, к счастью, их шаги стали удаляться. Прислонившись к стене, Нэнси осмотрела комнату, и глаза её расширились от удивления: здесь тоже кто-то жил.

Глава 7 Колыбель

Нэнси оглядела маленькое помещение. Она оказалась в комнате, оклеенной обоями с розовыми бутонами и освещённой утренним светом, проникающим сквозь два квадратных окошка в наклонной крыше. Большая часть мебели была накрыта простынями, но около стены стоял один предмет, с которого ткань сползла на пол, – деревянная детская кроватка на крепких ножках.

Нэнси подошла к ней и увидела, что кровать будто ожидает малыша: матрас был застелен и накрыт розовым вязаным одеяльцем. Нэнси положила руку на бортик кроватки, и вдруг заметила кремовую подушечку с вышивкой в виде сиреневых цветков лаванды и розовыми буквами под ними: «Нэнси». Девочка взяла подушку и провела по стежкам указательным пальцем. Неужели это её кроватка?

С нижнего этажа раздался скрип, и она резко развернулась, стискивая в руках подушку. Некоторое время Нэнси постояла, прислушиваясь. Скрип ненадолго прекратился и начался снова. Внизу ходили мать и дедушка.

Не выпуская из рук подушку, Нэнси на цыпочках обошла комнату, сдёргивая простыни с мебели. В небольшом комоде лежали крошечные шерстяные ползунки, вязаные кофточки и чепчики. Дубовый шкаф тоже был заполнен детскими вещами из тёмно-синей фланели на зиму и белого муслина на лето. Девочка провела рукой по мягкой ткани, и у неё закружилась голова. На столике у окна лежала коробка с разноцветными деревянными кубиками с буквами и книжка с детскими стихами. Наверное, здесь была её комната, когда они с мамой жили в Саффолке.

Нэнси крепко зажмурилась, пытаясь оживить в сознании самые ранние воспоминания. Она никогда не спрашивала у мамы, где они жили в Саффолке, и теперь, когда оказалось, что здесь, в этом странном доме, на поверхность должны были всплыть какие-то затерянные в памяти образы. Однако ничего не вспомнилось. Нужно спросить у мамы. Нэнси выпорхнула из комнаты и с изумлением наткнулась на неё, с усталыми глазами, окружёнными синими кругами.

– Что ты здесь делаешь? – удивилась мама. – Я пришла вас будить, а тебя нет. – Увидев подушку в руках у дочери, она вдруг замолчала.

– Здесь вышито моё имя, – сказала Нэнси. В ушах громко стучало.

Глаза мамы беспокойно скользнули к открытой двери, а потом снова к девочке. Она потёрла шею, словно подбирая слова.

– Мы с тобой жили у дедушки.

Нэнси одолевало любопытство.

– Ты ведь говорила, что у тебя нет родственников в Саффолке и потому после смерти моего родного отца мы переехали в Лидс. Почему ты обманывала меня? – Нэнси прижимала подушку к груди, крепко обхватив её руками. Она чувствовала облегчение оттого, что напрямую задала вопрос.

Лицо у мамы вытянулось, и Нэнси на мгновение перестала узнавать её – это была насторожённая, испуганная женщина.

– Я не могу сейчас об этом рассказать, Нэнси. Прошу тебя, будь, как обычно, хорошей девочкой и присмотри за Виолеттой, пока мы здесь.