Бастард де Молеон

— Право над принцами и сеньорами, над всеми. Слушай, Дюгеклен: у меня три брата — герцоги Анжуйский, Бургундский и Беррийский. Так вот, я делаю их не твоими лейтенантами, а твоими солдатами; это заставит других сеньоров повиноваться, и если один из них нарушит свой долг, ты поставишь его на колени там, где он его нарушил, призовешь палача и велишь отрубить ему голову как предателю.

Дюгеклен с изумлением смотрел на короля Карла V. Он ни разу не слышал, чтобы столь добрый и кроткий государь говорил с такой твердостью.

Король взглядом подтвердил все, что выразил словами.

— Что ж, государь, я согласен, — сказал Дюгеклен. г— Если вы предоставляете мне такие возможности, я буду повиноваться вашему величеству, попробую.

— Да, славный мой Дюгеклен, — сказал король, кладя руки на плечи рыцаря, — ты не только попробуешь, но и добьешься успеха. А я в это время займусь финансами, пополню казну, завершу постройку замка Бастилии, прикажу надстроить стены Парижа или лучше возведу новые. Я заложу библиотеку, ибо надо питать не только тело человека, но и его ум. Мы варвары, Дюгеклен, которые занимаются тем, что снимают ржавчину с доспехов, не помышляя о том, чтобы заставить сверкать свой разум. Презираемые нами мавры — это наши учителя, ведь у них есть поэты, историки, законодатели, а у нас нет.

— Это правда, сир, — согласился Дюгеклен, — хотя, по-моему, мы и без них обходимся.

— Да, обходимся, как Англия обходится без солнца, ведь у нее нет иного выхода, хотя это вовсе не означает, что без солнца может обходиться Франция. Однако если Господь продлит мои дни, а тебе, Дюгеклен, придаст мужества, мы с тобой дадим Франции все, чего ей не хватает, а чтобы дать Франции то, чего ей не хватает, сначала необходимо дать ей мир.

— А главное, нам надо найти способ избавить Францию от наемных отрядов, — подхватил Дюгеклен, — отыскать его может только чудо.

— Так вот, чудо это свершит Бог, — сказал король. — Мы с тобой слишком истовые христиане, и у нас слишком добрые намерения, чтобы он не пришел нам на помощь.

В этот момент в дверь осмелился заглянуть доктор.

— Сир, вы забыли о двух рыцарях.

— Ах да, верно! — воскликнул король. — Это потому, как вы сами, доктор, понимаете, что мы с Дюгекленом были заняты мыслями о том, как превратить Францию в первую державу мира. Теперь пригласите их.

Оба рыцаря тут же вошли в залу. Король подошел к ним. Забрало было поднято только у одного; его король не знал, но улыбка, которой он встретил рыцаря, от этого не была менее благожелательной.

— Это вы, рыцарь, просили о встрече со мной по исключительно важному делу?

— Да, сир, — ответил молодой человек.

— Тогда, добро пожаловать, — сказал Карл.

— Не торопитесь желать мне добра, мой король, — возразил рыцарь, — ибо я принес вам печальную весть.

Грустная улыбка пробежала по губам Карла.

— Печальная весть! — вздохнул он. — Других я уже давно не получаю. Но мы не из тех, кто путает вестника с вестью. Говорите же, рыцарь.

— Увы, сир!

— Откуда вы приехали?

— Из Испании.

— Мы давно больше не ждем из этой страны ничего хорошего. Все, что вы скажете, нисколько нас не удивит.

— Сир, король Кастилии погубил сестру нашей королевы.

Карл в ужасе отшатнулся.

— Он повелел убить ее после того, как опозорил клеветой.

— Убита! Моя сестра убита! — восклицал побледневший король. — Быть этого не может!

Рыцарь, который стоял, преклонив колено, резко поднялся.

— Сир, не пристало королю обижать подобными словами честного рыцаря, который претерпел много страданий, на службе своему государю, — дрожащим голосом сказал он. — Поскольку вы не желаете мне верить, возьмите перстень королевы. Может быть, ему вы поверите больше, чем мне.

Карл V взял перстень, долго его разглядывал; грудь его стала тяжело вздыматься, а глаза наполнились слезами.

— О, горе, горе! — вздохнул он. — Я узнаю перстень, ведь это мой подарок. Ну вот, Бертран, видишь? Еще один удар, — прибавил он, повернувшись к Дюгеклену.

— Сир, вам следует принести извинения этому храброму молодому человеку за ваши резкие слова, — заметил славный воин.

— Конечно, конечно, — ответил Карл. — Но он меня простит, ибо я подавлен горем и сразу не мог поверить этому, да и сейчас еще не могу.

В эту секунду к ним приблизился второй рыцарь и, подняв забрало шлема, воскликнул:

— А поверите ли вы мне, сир, если я скажу вам то же самое? Поверите ли вы мне, кого вы научили достоинству рыцаря, мне, сыну французского королевского двора, кто так сильно вас любит?

— Сын мой, Анри, сын мой! — воскликнул Карл. — Энрике де Трастамаре! О, благодарю, что ты приехал ко мне в день всех моих несчастий!

— Я приехал, сир, оплакать вместе с вами жестокую смерть королевы Кастилии. Я приехал встать под защиту вашего щита, ибо дон Педро убил не только вашу сестру донью Бланку, но и моего брата дона Фадрике.

Бертран Дюгеклен побагровел от гнева, и в его глазах вспыхнул мстительный огонек.

— Он злодей! — вскричал Дюгеклен. — Будь я королем Франции…

— То что бы ты сделал? — живо обернувшись к нему, спросил Карл V.

— Сир, защитите меня, — просил коленопреклоненный Энрике. — Спасите меня, сир.