Бастиано Романо (ЛП)

Губы Бастиана сложились в небольшую ухмылку. Он выглядел человеком так, как часто выглядят знаменитости: живой, живущий на той же планете, что и я, но такой недосягаемый.

— Тесси, ты закончила говорить обо мне?

— Нет.

Он закатил глаза.

— Очень жаль. Мама приехала, чтобы забрать тебя.

Она неохотно слезла с моих коленей, слегка помахала мне на прощание, а затем обняла брата за ноги и вышла за дверь. Бастиан остался в комнате и на мгновение замолчал. Я встретилась с ним взглядом, и в кои-то веки мой взгляд был бесстрастным.

Мне было интересно, что он увидел, глядя на меня. Тяжелое смирение моих плеч? То, как я ссутулилась на его сиденье, чтобы заглушить боль в спине? Мои ноги, скомканные на полу в ленивом, болезненном беспорядке, который я не могла найти в себе сил, чтобы удержать?

Я не сомневалась, что он все это заметил, инвентаризировал и обработал.

Такой уж он был человек.

Но его ничего не выражающие глаза встретились с моими и не отрывались от них.

— Почему ты не защищалась? — Он имел в виду против Даны.

С моих губ сорвался усталый вздох.

— Я не беспокоюсь по пустякам.

Мы оба замерли, услышав мои слова, но подтекст был ясен и висел в воздухе. Я беспокоилась о нем. Он был значимым. В конце концов, мы всегда были на войне, в бесконечной битве, где оружием служили ум и похоть.

Я тосковала по своей постели. Не по моей фальшивой кровати в моей фальшивой квартире. А по моей настоящей. Ту самую, с пятном от вина в углу и запахом кофейных зерен, въевшимся в матрас с тех пор, как тетя приготовила мне свое нелепое органическое средство для удаления пятен от кофе, а у меня не хватило духу сказать ей, что эти вещи вместе не имеют никакого смысла, тем более в средстве для удаления пятен.

Мне хотелось зарыться головой в подушку Tempur-Pedic и проснуться через год, когда унижения наконец-то утихнут, а Бастиано Романо станет лишь воспоминанием, от которого я не смогу избавиться, но с которым не придется сталкиваться.

Я ждала, что он что-нибудь скажет.

Чтобы усугубить мое унижение.

Но он не сказал.

Вместо этого он кивнул головой и повернулся к двери, но прежде чем уйти, повернулся ко мне лицом.

— О, и Ариана?

У меня заныли ладони.

— Да?

Между нами воцарилось молчание.

Он выглядел так, будто хотел сказать что-то важное, но остановился на фразе:

— Ты опоздала.

— Ты пойдешь со мной, — заявил Бастиан, проходя в основную часть бара.

Не вопрос.

А утверждение.

Как будто у меня не было выбора в этом вопросе.

— Прости? — Я продолжала расставлять стулья для последующего открытия, не удосужившись посмотреть ему в лицо.

— Кто на кого здесь работает?

— Ты когда-нибудь был в Брунее?

— Да.

Я тупо моргала несколько секунд, прежде чем пришла в себя.

— Хорошо. Тогда ты сможешь распознать диктатуру.

Он положил руку на стул, за который я ухватилась, чтобы я перестала двигаться.

— Диктаторы тем и хороши, что им все равно, что думают их подданные… Однако они без колебаний наказывают тех, кто не выполняет их приказы. — Его голос понизился. — Вы хотите быть наказанной, мисс Де Лука?

Надо же.

Эти слова действительно прозвучали из его уст.

Вместо того чтобы бороться с ним, я отвела плечи назад и задрала подбородок, чтобы посмотреть на него.

— Ты невыносим. В любой другой компании отдел кадров просидел бы с тобой целый день.

— Хорошо, что я и есть отдел кадров.

Он повернулся и вышел за дверь, не дожидаясь моего ответа. Я едва успела схватить телефон и свитер, прежде чем погналась за ним по улице, бегая за ним, как отвергнутый любовник. Он не смотрел на меня, когда я догнала его, и скользнул в свою машину, не открыв мне дверь.

Я потянула за ручку сплющенного спортивного автомобиля, и вместо того, чтобы открыться наружу, она открылась вверх, едва не ударив меня по лицу. В его глазах светилось веселье, когда он наблюдал за тем, как я пытаюсь забраться в машину в своем коротком платье.

Я не знала, как ему удается затащить сюда свою массивную фигуру и не выглядеть при этом нелепо. Пассажирское сиденье, вероятно, было предназначено для Тесси или кого-то в этом роде, потому что оно было выдвинуто вперед до упора.

Мои колени уперлись в бардачок, когда я уставилась на десятки кнопок перед собой. Бастиан мог бы сжалиться надо мной и отодвинуть сиденье назад, но он этого не сделал. Он завел машину и поехал, остановившись на светофоре, чтобы окинуть взглядом верхнюю часть моих бедер, когда короткое платье приподнялось в моем положении. Мои трусики выглядывали из-под платья, но я ничего не могла с этим поделать, а он не был настолько джентльменом, чтобы избавить меня от страданий.

Чтобы соответствовать эстетике автомобиля, ни на одной платформе не было кнопок. На дверях тоже. Я повернула случайную ручку, и из центральной консоли выдвинулся экран. Я нажала на кнопку, и в лицо мне ударил холодный воздух.

Наконец, Бастиан нажал на прямоугольную кнопку, ближайшую к моей руке. Его костяшки пальцев соприкоснулись с моими. Я втянула воздух и убрала руку так быстро, как только могла, чтобы не показалось, что я бегу от его прикосновения.

Сиденье отодвинулось. Вытянув ноги, я подавила стон.