Басурманин. Крылья каарганов

– Даже если очи твои меня не узрят, голоса не услышишь, знай, я рядом. Никто не принудит меня покинуть тебя, пока сама не прогонишь прочь. И тогда не уйду, останусь поблизости, чтобы хранить твой покой.

Дамир обернулся на стражу. Верховые озирались по сторонам и переговаривался меж собой. Легонько сдавив пальцы, Дамир посмотрел на Владелину. Её устремлённый вдаль взор был холоден, как воздух по утрам.

Резвые кони летели по полю, неся седоков к стенам Рязани. Стража – два половецких всадника и три русича – едва поспевали следом. Выехав на дорогу, всадники уже повернули к мосту, когда из-за городской стены показался верховой и направился к ним.

– Стой! – поднял руку Дамир, преграждая путь.

Верховой остановился.

– Коня совсем загнал! – Дамир недовольно тряхнул головой, глядя на храпящего и нервно переступающего с ноги на ногу жеребца. – Кто ты? Назовись!

– Гонец муромского князя Жадан, сын советного боярина Нетребы с грамотой к Рязанскому князю, – возвестил верховой так, словно не его отец, а он сам советник муромский.

– И какое у тебя послание? – Владелина выехала вперёд и встала рядом с Дамиром.

Жадан окинул взглядом всадника, затем стражу и, склонив голову, ответил:

– Велено известить: княжеская невеста прибудет с рассветом.

Владелина посмотрела на Дамира. На его лице не отразилось ни грусти, ни тоски, ни беспокойства. Он развернул коня, и ни слова не сказав, с силой взмахнул кнутом и ускакал прочь. Половецкие воины отправились за ним.

– Известил, – вздохнула Влада, глядя ему вослед и повернулась к гонцу. – Ступай в посольские палаты. Опосля трапезы явишься.

***

Под вечер Дамир вернулся в терем. Он блуждал по палатам, силясь найти Владелину. Но её не оказалось ни в трапезной, ни в думных палатах, ни в её покоях. Кого не спрашивал о князе, никто не ведал куда он запропастился. Поручив служке известить его, когда правитель вернётся в покои, Дамир хотел отправиться к холму в шатёр, да передумал и пошёл в свои палаты. Он ждал, что как только всё стихнет, Влада придёт к нему.

Вытянувшись на ложе, он смотрел, как по стенам плясали тени от догорающей светильни. Отчего-то вспомнилось, как впервые увидел княжича Владислава, и его дерзкий взгляд всколыхнул в груди давно забытое чувство. Как бушевал огонь и плясали в очах дикие всполохи степного костра, когда ему сообщили о побеге княжича. Как душили его ненависть и гнев в тот миг, когда увидел Мансура, летящего верхом по степи с привязанным к седлу истерзанным пленником. Как скатилась к его ногам голова верного сарацина, которого он назвал братом. Как рвалось наружу от боли нутро всякий раз, когда сдабривал настоями и мазями тело умирающего пленника. Как ночами напролёт, забыв про сон и отдых, повторял заговорные слова, отбирая у духов ту, что ворвалась в его становище вместе с дымом пожарища. Как поддавшись ярости, чуть сам не сгубил отвоёванную жизнь. Как гнался за Тай Чу, чтобы отбить любимую. Как метался по степи, ища её среди павших тел. Как стелился по траве и выл, будто раненый зверь, думая, что потерял навсегда. Как ликовал потом, как ласкал желанную и стерёг её чуткий сон. И как грозил расправой и гнал прочь, дабы уберечь от погибели…

– Зачем ты мучаешь меня? – От жарких прикосновений перехватило дыхание. – Почему просто не убьёшь?

– Ты. Мой. Пленник, – улыбнувшись, прошептал Дамир, лаская и покрывая тело нарсугур30 нежными поцелуями. – Очень дорогой пленник. Очень необычный пленник. И ты принадлежишь только мне. Я тебя никогда не отпущу. Я. Тебя. Никому. Не отдам.

– Я тебя никогда не отпущу… И не отдам. Никому. Я слово дал и его сдержу…– с этими думами Дамир и уснул.

Глава 7

Прохладные, но всё ещё яркие лучи, отразились в оконцах и упали на подушку, озарив светлицу разноцветными отблесками. Пошевельнувшись и ощутив на себе тяжесть покровов, Дамир открыл глаза. Он так и не дождался княгиню, и уснул не раздеваясь. И теперь его заботливо укрывала меховая накидка, отороченная соболями.

Дамир оглядел светлицу, надеясь увидеть любимую. Но, как и прежде, в покоях никого не было. Зато на подушке лежал перстень с крупным кроваво-красным камнем.

– Влада! – прошептал Дамир и, надев его на палец, залюбовался красотой.

Размышляя о том, что не слышал, когда княгиня приходила к нему, он не сразу разобрал конское ржание, крики и сумятицу на теремном дворе. Выглянув в окно, Дамир увидал суетящихся служек, конюхов и ратников.

– Невеста! – недовольно пробурчал он, и бросился из покоев на двор, уверенный, что застанет Владелину там.

На лестнице его обогнал кухаркин сынишка, частенько прислуживавший князю. Он тоже увидал его и норовил поскорее прошмыгнуть мимо на поварню31, но был пойман за плечо крепкой рукой.

– А-а-а-а… – закричал перепуганный малец, – пусти-и-и-и…