Батальон, к бою!

– Ну да-а, – крякнул купец. – Видать, энто про него давеча Варька рассказывала, что по душе ей там какой-то заезжий иноземный кузнец. Кто же знал, что он цельный механик-анжинер, да еще и с наградами?

– Ну а вот теперь давай-ка будем свататься, Кузьмич? И, как положено на Руси, сговариваться? Стопку-то наливай!

Свадьбу сыграли через неделю после Пасхи, на Красную горку. Три дня гуляли званые гости и в уездном Козельске в доме родителей невесты, и в самом поместье в Егорьевском. Молодые заселились в новом, специально отстроенном для них доме, а у Алексея и всех остальных начиналось уже самое хлопотное в России время – посевная. Ибо в дни сева одна лишь забота – не встала бы работа!

– Алексей Петрович, потолковать бы с вами нужно, – приехал как-то к Егорову Иван Кузьмич. – У меня ведь знакомых в округе много, кому-то в долг до уборочной перехватить нужно, на ком-то судебные или казенные издержки тяжкой гирей висят. Так вот, за бывшими владениями Горюновых, что вы в свое время прикупили, есть имение графа Игнатьева Федора Семеновича. Барин уже там старенький совсем, раньше-то он постоянно в столице жил, а сюда только лишь на пару летних месяцев закатывал. Так вот, три года уже здесь не появлялся. А я с его управляющим – Яковом Ефимовичем – хорошо знался. Он не раз у меня покупал всякое разное и для себя, и в это имение. Так вот, совсем недавно заезжал он денег подзанять да и поплакаться мне заодно. Со старым, прошлогодним долгом он ведь еще не рассчитался. И рассказывает он мне, что барина-то, оказывается, уже год как в живых нет, помер он в столицах, царствие ему небесное, – и Кузьмич размашисто перекрестился на виднеющийся крест деревенской церкви. – А он-то, как управляющий, про это ведь совсем ничего не знал. Дети барина уже взрослые, лет десять они сюда в поместье не наведывались. И известно про это стало только лишь после того, как туда прикатил человек от старшего сына Горюнова, которому оно, стало быть, теперь и перешло по наследству. А приехал тот человек для того, чтобы на месте оценить, за сколько можно все это имение продать и как вообще это выгоднее сделать. Дескать, необходимо выяснить, как лучше: целиком его сбыть или же по частям. Ну, по скотине и по людям – это-то все понятно. Выставят на продажу и расторгуются быстро, ежели с ценой, конечно, не заломят. А вот как с землицей-то быть? Чтобы целиком ее купить – это ведь какие деньжищи нужны! У кого они сразу на руках-то будут?

– О-очень интересно, – задумался над рассказом Алексей. – А давай-ка и мы с тобой, Иван Кузьмич, примем в этом деле участие. Нужно тебе опять встретиться с этим своим человеком да хорошо с ним потолковать. Скажи ему по секрету, что один очень хороший человек будет готов покрыть все его долги. Кстати, сколько их у него?

– Ну, мне он две сотни уже задолжал, – почесывая бороду, ответил купец. – Может, и перед другими долги имеются, хотя это вряд ли. Большие деньги никто ведь просто так давать не будет. Это уж я по доброй памяти, коли знаю его хорошо.

– Ну, вот и ладно, – кивнул Егоров. – Пообещай погасить ему их все. И намекни, что новому помещику нужен будет знающий человек, кто бы помогал ему в ведении хозяйства. Больших денег у нас сейчас нет, все они в деле крутятся и появятся никак не раньше октября – ноября, после уборочной. Вот и было бы хорошо, чтобы с продажей этого имения пока не спешили. А я съезжу в уездную управу, поговорю там с местными властями, чтобы и они мне помогли в этом деле.

На том и порешили. Все лето шли переговоры и торг по приобретению Покровки. У престарелого уездного предводителя дворянства Требухова Аристарха Михайловича в этом деле был свой интерес, также как и у более мелких чиновников. Кошель Алексея заметно полегчал, но и дело в итоге сдвинулось. После уборочной, когда образовалась чистая прибыль от оптовой продажи подсолнечного масла и большей части круп и муки, он стал счастливым обладателем новой деревни и всех прилегающих к ней земель. Деревня была средняя, в сорок три дома, усадебка и постройки возле нее требовали хорошего ремонта, но самое главное было в земле. Пахотные угодья были большими и, за исключением одного заболоченного участка возле реки Песочной, должны были давать богатый урожай.

– Без оборотного капитала вот только мы остались, Ляксей Петрович, – сетовал Лазарев. – Целых тридцать тысяч разом от нас ушло! Не переплатили ли мы, часом? Одних только сопутствующих расходов на три тысячи там было.