Батальон, к бою!

– Первая шеренга, огонь! Вторая, огонь! Третья, огонь! – командовал подполковник.

Фланговый огонь русской подмоги сбил несколько десятков всадников и их коней на землю, и на берегу возникла небольшая сумятица.

«Ну, вот сейчас они сгруппируются и под рев и свист навалятся всем скопом уже на нас», – думал Алексей.

– Братцы, гренады к бою!

«Ура-а!» – раздался рев нескольких сотен глоток, и из степи вылетела волна всадников. Херсонский пикинерский полк, поддержанный двумя эскадронами Бугского казачьего, ударил в группирующихся на берегу турок и сбросил два переправившихся алая обратно в реку. А вслед отплывающим били штуцера и фузеи егерей.

На юге пограничной линии, под Лупарево, прямо у пятого форта выдвинувшимся туда на помощь четвертым батальоном от егерского корпуса и тремя эскадронами Бугских казаков был отбит приблизившийся к берегу турецкий десант. Бугская казачья речная флотилия сковала зашедшие из лимана османские галеры и не дала им возможности поддержать атаку своей переправлявшейся пехоты. Казаки, задержав гребной флот турок и потеряв в бою два кончебаса, оттянулись к своему берегу, где турок уже встретили выстрелы из орудий форта. Одна турецкая галера получила несколько пробоин и затонула, остальные, теряя мачты и рангоут, отступили обратно к лиману.

…На нашем берегу насчитано три с половиной сотни турецких трупов. Сколько неприятеля утонуло, тому счет невозможно составить, – писал в рапорте о ночном бое генерал-майор Кутузов. – Потоплена одна большая галера, две шебеки и более пяти больших баркасов. Неприятель отступил от нашей линии на свой берег повсеместно. Наши потери солдатами – пять человек убитыми и одиннадцать ранеными. Погибло два десятка казаков. Взято в плен три десятка османских моряков из потопленных судов и девятнадцать из десанта. При опросе все они в один голос доложили, что вышли супротив нас после объявления войны.

– Война, господа офицеры, это война, – вздохнул Михаил Илларионович. – Вроде как и готовились мы к ней, но все же надеялись, что не в этом году она начнется, когда до зимы всего-то ничего остается. Как-то все глупо это, – поморщился он. – Но наше дело военное – Родину защищать на своих рубежах. А будет приказ – так потом и в наступление вместе со всеми двинем.

В этот же самый день, то есть 20 августа, турецким морским флотом были атакованы русские фрегат и бот, стоявшие на якорях в Днепровско-Бугском лимане. В задачу этих судов входило сопровождение в Севастополь только что построенных в Херсоне линейного корабля «Владимир» и фрегата «Александр», которые еще пока не имели вооружения. Фрегату «Скорому» и боту «Битюгу» удалось отбиться от десяти османских кораблей и укрыться в порту Херсона. Турки не решились их там преследовать, убоявшись крепостных пушек, и удалились в сторону Очакова.

В Санкт-Петербурге о начале войны с Турцией стало известно только в конце августа, когда русские пограничные войска на Буге уже вовсю вели боевые действия.

Глава 6. Разведка боем

Восьмой день шли бои местного значения на линии. Днем основное русло реки контролировалось многочисленной османской флотилией. Русские малоразмерные суда оттягивались к своему берегу под защиту орудий фортов и к искусно замаскированным батареям полевых орудий. Раз за разом османы получали пробитие в бортах, ядра сносили им мачты и калечили рангоут. Турки были вынуждены откатываться к середине реки, туда, где на занятых островах уже были выстроены их временные укрепления.

Ночью речное русло было в руках у русских. Юркие гребные казачьи кончебасы и чайки нападали на противника из темноты, топили или брали его суда на абордаж. Не было спокойно туркам и на самих островах. Каждую ночь из камыша выползали размазанные, темные силуэты и, выбрав удобный момент, вырезали или выкрадывали караулы. Даже скосив и вырубив всю растительность, османы все равно не чувствовали себя в безопасности.

– Нет, приказа готовиться к новой переправе на русский берег больше не поступало, – испуганно поясняли захваченные разведкой пленные. – Неделю назад наш десант понес здесь очень большие потери. Теперь командиры говорят, что русские хорошо подготовились, разместили здесь много своих войск, и просто так их отсюда уже не выбить.

Двадцать девятого и тридцатого августа турецкие галеры не показывались даже и днем, а скраденный с большим трудом пластунами турок пояснил, что он самолично, своими глазами видел, как многие из них уходили вниз по течению в сторону морского лимана.