Батальон прорыва

Штурмовики действовали быстро и четко, знали, от их действий зависит не только их жизнь, но и жизнь товарищей. Саперы сноровисто заложили взрывчатку. По команде группа вернулась к воронке. Не прошло и минуты, как взрыв вынес противоштурмовую решетку и железные двери дота. Штурмовики снова кинулись к входу. На этот раз огня из амбразуры не последовало, но за сорванной дверью, в двух метрах от входа, их ждала еще одна амбразура, за которой притаился автоматчик. Опыт спас группу от потерь. Забегать с ходу не стали. Один из бойцов осторожно выглянул и тут же отпрянул. Очередь из немецкого автомата взрыхлила стену окопа напротив входа. Боец, не высовываясь, стал стрелять наугад. Скоморохов перекатился на другую сторону и тоже открыл огонь. Один из саперов изловчился, кинул гранату в амбразуру. Немец затих. Путь во чрево дота был открыт, но впереди их ждал еще один «сюрприз» немцев. Один из бойцов первым нырнул в низкий дверной проем и ступил на площадку шириной полтора на полтора метра. Неожиданно металлический пол ушел из-под его ног. Боец упал в трехметровую яму, на дне которой его встретили полуметровые штыри из заостренной арматуры. Лист железа крутнулся и снова встал на свое место. Скоморохов выругался, обернулся к бойцам:

– Доски! Быстрее!

Саперы и один из штурмовиков отделения бросились к воронке и вскоре принесли две двухметровые доски. Скоморохов указал на пол:

– Отжимайте!

Когда штурмовики отжали металлический лист, Андрей увидел бездыханное, проткнутое штырями тело. Один из штырей пробил бойцу голову. Было понятно, что ему уже не помочь, но они могли помочь другим бойцам роты, тем, которые лежали под огнем вражеских пулеметов.

– Кидайте доски, наискось, поверх пола!

Две доски легли рядом, образовав мостик от входа до лестницы, ведущей вниз. Опасаясь засады, штурмовики кинули на нижнюю площадку гранату. Дым от взрыва рассеивался медленно. Скоморохов втянул ноздрями воздух.

– А вентиляция здесь никудышная, – бросив взгляд на саперов, сказал: – Может, попробуем выкурить фрицев? Добавьте им дымка.

Спустя минуту вниз полетели дымовые гранаты, а следом за ними подожжённые ватники и снятые с убитых в траншее немцев шинели. Один из саперов предложил:

– Им бы еще вентиляцию перекрыть.

Скоморохов одобрительно кивнул.

– Раз ты такой смышленый, значит, займешься этим. Бери своих саперов, отыщите выходы вентиляционных колодцев, как найдёте, кидайте туда взрывчатку и дымовые гранаты. Устроим фрицам баньку.

Приказав двум бойцам оставаться на месте, у входа в дот, он увлек остальных за собой. Штурмовики выбрались из траншеи и оказались в непростреливаемом пространстве. Но и здесь их ждал «гостинец». Стоило двоим из штурмовиков подобраться к железобетонной стене, как из отверстия для сквозных гранатных труб вылетела граната. Взрывная волна отбросила их от стены. В это же время раздался взрыв со стороны одиночного бронеколпака. Пулеметных очередей с той стороны больше не слышалось. «Молодец Милованцев!» – успел подумать Скоморохов. Стреляя из автомата по смотровым щелям, он заскочил на крышу. Огонь со стороны позиций роты затих. Это был приказ Рукавицына. Теперь весь батальон ждал, удастся ли штурмовым группам уничтожить дот. Скоморохов, используя «мертвую зону» между амбразурами, забрался на бронеколпак дота, бросил гранату в отверстие для перископа. Едва он успел спрыгнуть с крыши, как раздался взрыв. Пулеметы в бронеколпаке замолчали навсегда. С криком «За мной!» Андрей снова взбежал на крышу дота. Теперь, когда огонь из бронеколпака дота уже не был помехой, за ним ринулись саперы и штурмовики. Вскоре начали взрываться заряды и дымовые гранаты в вентиляционных колодцах. Громкое «ура!» раздалось со стороны позиций роты, а от озера к доту подходила еще одна штурмовая группа. Вскоре гарнизон дота запросил о пощаде. Из его недр с поднятыми руками и белой тряпкой на черенке лопаты по лестнице поднялись одиннадцать солдат вермахта. Перепачканные сажей, пылью и кровью. Некоторые из них были в противогазах, остальные обмотали лица рубахами и майками. Скоморохов остановил возглавляющего их поджарого унтер-офицера, отвел в сторону от входа, спросил на немецком языке:

– В доте кто-нибудь еще есть?

Время от времени надрывно кашляя и утирая слезящиеся глаза, унтер-офицер рассказал, что в доте находились не только гарнизон, но и отступившие из траншеи солдаты. С его слов, они принадлежали «команде вознесения», иначе, части испытательного срока. В Красной армии таких бойцов называли штрафниками. Как оказалось, не все из них предпочли сдаться в плен. Унтер-офицер сообщил, что в доте остался командир дота и несколько солдат, из которых двое ранены. Когда он закончил говорить, Скоморохов задал еще один вопрос:

– Почему? Почему вы не сдались раньше и почему те, кто остался в доте, не хотят сделать этого сейчас?

Унтер-офицер устало вздохнул, утер грязной ладонью перепачканное сажей лицо.