Батюшка Ипполит

Но даже после самой страшной и темной ночи наступает рассвет. Вечная жизнь. И старец Ипполит озарил дорогу своей святостью. Солнце засветило вновь. Уже утром. Старец лишь сменил келью. Он жив. Вечно жив. И всегда рядом. Каждую секунду. И Господь явил через него свои чудеса, число которых невозможно сосчитать. В этой главе мы собрали воспоминания и истории наших героев.

«На могилке батюшки сундучок, как у Матронушки»

Григорий Пенкнович

Старец Ипполит обладал уникальным, редчайшим в наши дни даром исцеления. Сам он, тогда еще юный послушник Сергей Халин, в Глинской пустыни был исцелен ныне прославленным преподобным Адроником (Лукашом) от крупозного воспаления легких. Отец Адроник на три дня затворился в келье с юным Сергием Халиным и исцелил его.

Будучи исцеленным однажды, батюшка Ипполит всю свою жизнь лечил и душу и тело приходивших к нему. Целитель! Когда я спрашивал его: «Как молиться за монахов?» Он говорил: «Молитесь целителю Пантелеимону». Я помню, кто-то из родственников приезжал в Рыльский монастырь с фотографией отца Ипполита. Он был в Канаде, и на фотографии изображена глава целителя Пантелеимона. Ковчег с это главой — и старец Ипполит рядом. Святой целитель…

Вот сегодня я вспоминаю те дни, когда, будучи студентом, я ходил на Даниловское кладбище, где была похоронена блаженная Матрона, и люди оставляли ей свои записки-прошения. Тогда она не была еще канонизирована.

И вот сегодня на могилку батюшки Ипполита так же приходит народ, и так же как блаженной Матронушке, пишет ему свои прошения. Это как молитва, как моление, записанное на бумаге. Вся могилка раньше была в этих записках. А сейчас поставили специально сундучок, и люди отправляют записки туда. Туда, где нет связи, как при жизни батюшки Ипполита, еще в отсутствии интернета и телефона. У батюшки Ипполита никогда не было никакого телефона. Начинали только писать ему от руки на бумаге письмо, и очень часто происходили чудеса. Еще не отправленное письмо получал духовной почтой старец Ипполит — и проблема разрешалась.

Исцеление от аутизма

Виталий Макиев с сыном Русланом

В нашей семье было чудо, которого не было бы, если бы не пришла беда. Господь промыслительно так все управил, что через батюшку Ипполита вся наша семья пришла ко Господу. У нашего мальчика, Руслана, когда ему было два года, мы заметили изменения в обратную сторону — в развитии у него начался регресс. Сперва не придали этому значения, но со временем увидели, что он не реагирует на речь. Мы даже думали, что оглох. Ходили по врачам, обследовали. Нам сказали, что ребенок слышит, просто он не реагирует. Окончательно уже где-то в три с половиной, в четыре года нам поставили диагноз «аутизм».

Руслан на тот момент не разговаривал, с ним невозможно было никуда пойти. Я думаю, те, у кого дети с аутизмом, прекрасно понимают, что это адские мучения.

Я вот сейчас пытаюсь вспомнить, как это было, и никому такого не пожелаю. Невозможно было выйти на улицу, потому что он мог без причины начинать убегать, кричать, у него были панические атаки. Он мог лечь на землю, биться в истерике. Нас даже милиция пару раз хотела забрать, потому что думали, что мы крадем чужого ребенка, — он вырывался. Намучившись уже окончательно, когда ему было шесть с половиной лет и он не разговаривал, мы хотели отправить его домой, в Осетию, к бабушке на лето. Но Господь так управил, что не получилось. Потом к знакомым в Воронеж, в деревню — тоже не получилось. И вот, мой друг по телефону говорит: «Ты знаешь, может быть, супруга твоя поедет с Русланом в Рыльский монастырь?» Я как-то без особого энтузиазма говорю: «Навряд ли она поедет». Она некрещеная была. Я как-то вскользь у нее спросил, отвечает: «А я поеду».

И вот, мы быстренько организовались.

Супругу с сыном посадили на поезд, и они поехали. Поехала, не зная куда, не зная зачем. Уже сидя в поезде, позвонила и говорит мне:

«Виталий, а где мне хоть выходить надо?»

Настолько мы уже дошли до грани. И люди, которые с этим столкнулись, прекрасно понимают, что малейшая надежда уже нас питала. Супруга, несмотря ни на что, поехала куда угодно. На край земли она готова была поехать, лишь бы ребенку помочь. Я уже несколько раз рассказывал и друзьям своим, и на телеканале «Спас», что когда мои друзья говорили о батюшке Ипполите, то это всегда выглядело для меня лично так, как будто бы он живой. «Вот, попросим батюшку Ипполита — и все будет хорошо». И я даже не сразу понял, что на тот момент он уже давно умер. И для моей супруги это было отчасти сюрпризом, что человек уже отошел ко Господу. Они там побыли, может быть, недели две, в Рыльском Свято-Николаевском монастыре.

Приходили на батюшкину могилку. Супруга просила, как могла. А когда выезжала из монастыря, в московском поезде Руслан первый раз заговорил.

Вот так, сразу после Рыльска, он заговорил. Его первые слова были уже осознаными. Тогда она позвонила и сказала: «Ты знаешь, Руслан заговорил».