Батюшка Ипполит

Я уезжала вся зареванная, было чувство, как будто меня снова вынимают из утробы матери. И стали бросаться в глаза некоторые вещи в миру: громкая музыка, накрашенные женщины. Наверное, в монастыре привыкаешь к естественной красоте людей. Душа моя стала томиться, тяжело стало и на работу ходить. Больше хотелось дарить ласку и любовь родным близким людям. Что-то начало меняться в душе. Летом я приехала в Рыльск и прожила три месяца на послушании у батюшки, мы общались с ним на какие-то там темы разные, не так много, как хотелось бы, но это самые драгоценные жемчужины моих воспоминаний о нем. Батюшка всегда шутил надо мной: «Наша актриса приехала!» И я так показательно «обижалась», говорила: «Батюшка, я режиссер, я не актриса!» А он отвечает: «Актриса» — и сейчас, когда мы ставим с нашими детьми спектакли, я понимаю, что я актриса, конечно. Лето заканчивалось, и меня стали искать там прихожанки:

«Беги скорее, старец тебя ищет!» И когда я зашла к Батюшке, он вынес мне что-то из алтаря. «Ну, ты приняла решение?» Я говорю:

«О монашестве что ли, батюшка?» Он говорит: «Да». — «Да, конечно, да какие проблемы, батюшка!» — Я же думала, лет в шестьдесят когда-нибудь это со мной все-таки случится.

Он мне подарил тогда икону Воскресения Господня, на обороте была Голгофа, и сказал, что это его благословение мне на монашеский путь. Я уехала домой, и буквально через два месяца мне позвонил келейник старца, отец Иоаким, и сказал, что Батюшка меня вызывает, нужно срочно ехать в Рыльск.

Вначале меня это напугало, потому что мне казалось, что это может быть связано как-то с моими родными, что может быть, что-то произойдет. Больше 1600 километров до Рыльска, и я никак не могла выехать. Вдруг стало плохо моему отцу. Он был очень крепким мужчиной, летчик военный. Ночью случился приступ сердечный. Я каким-то образом его дотащила до кровати и побежала мерить давление: 220 и выше, я уже даже не смотрела, сколько. Пытаюсь вызвать «скорую», «скорая» обещает приехать только через полтора часа.

Звоню сестре, сестра говорит: я выеду, как только смогу, такси тогда не было. И я, сделав ему укол, дав таблетку и опустив его ноги в горячую воду (это все, что я умела на тот момент), побежала к святому углу.

У меня была икона Феодоровской Божией Матери, приложенная к чудотворной, я перед ней упала на колени. Отец был некрещеным, и я взмолилась о том, чтобы мой папа не умер некрещеным. И, хотя я ни разу не мистик, но до сегодняшнего дня убеждена, что Матерь Божия с иконы мне улыбнулась, и я внутри своего сердца почувствовала, что все будет хорошо. «Скорая» приехала через десять минут, у папы ничего серьезного не нашли. И я как-то сразу собралась и уехала в Рыльск. Больше я домой не вернулась. А незадолго до этого мне снился сон, словно приезжаю в Рыльск, ко мне навстречу выходит старец, я делаю ему земной поклон, он целует меня в лоб, берет за руку, ведет в какую-то комнату и дарит мне белую рубаху с крестом. Я спрашиваю: «Что это, Батюшка?» Он отвечает: «Это принадлежало мне, теперь это будет твоим». Только спустя время я узнала, что это срачица — рубаха, в которой постригают монахов.

Интересно, что когда я приехала в Рыльск, то все повторилось в реальности, кроме рубахи. Рубаха тоже стала реальным постригом. То есть он меня встретил, я сделала земной поклон, он поцеловал меня в лоб, мы пошли в нижний храм, где он мне торжественно объявил, что мне надо ехать в женский монастырь в Гнеушево. Мне не хотелось, и лицо это выдало. И ведь главное уговаривала себя все выполнить, потому что я Матери Божией обещала, лишь бы папа не умер некрещеным. А Старец спрашивает: «А что такое?» Я говорю: «Батюшка, хоть туалеты мыть, но только возле Вас!» И он как-то расстроился: «А что, опять на лужок?». Я ушла в полной растерянности. Позже приехал казначей монастыря, отец Иоаким, и хорошенько отругал меня. Сказал: «Что вы, осетины, сюда ездите, батюшку доводите, что вы свою волю творите! Вот вы приезжаете, он вам говорит волю Божию, а вы свою творите, что вы его мучаете!» Правильно все сказал. Ночью я себя мысленно отругала, покаялась, одумалась, еле утра дождалась, пошла и сказала:

«Батюшка, в морг — значит в морг. Куда надо ехать? В Гнеушево — значит в Гнеушево». Он разулыбался, говорит: «Матушка, ну ничего, Вы же пока не знаете, как, что, куда. Не знаете расстановку сил, где ангелы, где бесы. Вы собирайтесь, поедете на сборы, в Москву». Еще лучше! Это знаете, как уровень: или откатываешься, или перепрыгиваешь, или проходишь. Но перечить я уже не стала. Одной ночи с муками совести вполне хватило. Так я оказалась в Москве.

На послушание в Москву. Стояние с кружкой для сбора пожертвований у метро