Батор (СИ)

Взгляд цепко метнулся на учителя, после на впереди сидящих, чьи спины прикрывали Олега от обвинений во внеурочной деятельности. Перебрав пальцами карандаш, Волков начертил на последней странице треугольник почти в половину доступной площади. Параллельно основанию чуть-чуть выше от границы он провёл линию, следом внутри отделённого блока написал «дно». Раздумывая, он осмотрел класс, нашёл взглядом Сергея, двух девчонок в середине их потока и ещё одну, сидевшую ближе к дверям.

Вокруг слова «дно» появились четыре «галочки-птички» по количеству воспитанников-одногодок, относившихся к этому уровню, а стоило Олегу припомнить и восемь детишек помладше, также причисляемых к их третьему потоку, отразились в точном количестве рядышком. «Можно было и больше», — рассудил Олег, припоминая детей вокруг детского дома, но засорять более «дно» не стал.

Отмерив расстояние, Волков отделил ещё сектор выше и написал «шкеты». Внутри этого блока появилось четыре шестёрки — по количеству задир их потока. Олег покосился на них. Квартет занял задние парты напротив Волкова и играл в карты, почти не обращая внимания на учителя, рассказывающего о видах механического соединения деталей из древесных материалов и металлов.

«Шкеты» или «шестёрки» существовали в одном потоке или на несколько потоков. Они притесняли младших и подчинялись «малолеткам», ребятам от шестнадцати лет. Оценив оставшееся расстояние треугольника, Волков отделил ещё сектор, в центре которого так и написал «малолетки».

В свою очередь «малолетки» подчинялись «старшакам» — выпускникам детского дома —, над которыми стоял авторитет и лидер, чьё слово являлась законом. И звали его коротко «пахан». Подавив улыбку, Олег обозначил ещё сектора и глянул на оставшееся расстояние — как раз на ещё две небольшие, но властные формальные структуры. Отмечать их он помедлил и сначала, отступив, объединил фигурной скобкой сектора от «шкетов» до «пахана» и сделал короткую приписку за символом «братва».

Теперь дошло и до последних. С рядовыми воспитателями братва не считалась, но над ними всегда стояли начальники властных структур детского дома, а на самой вершине цепочки — директриса. Обозначив последнюю коротким «ЛИ», Олег изучил нарисованное и представил, как от самой большой на треугольнике структуры «дно» до «ЛИ» — самой маленькой в треугольнике — каждый сектор складывался в другой подобно захлопывающейся матрёшке, какую ему когда-то показывала мать. И чем больше становилась фигура, тем большей формальной и неформальной властью она обладала.

«Картина стара как мир, — подумалось Олегу словами «пахана» с улицы, где он долгое время бродяжничал. — Но кто же я?» Мысленно разложив матрёшку обратно до самых беззащитных, он мельком глянул на учителя, продолжавшего кряхтеть у доски, и осмотрел класс. Уроки технологии в новой для него школе проводились сдвоенными между классами «А» и «Б», потому в кабинете присутствовали все воспитанники-одногодки их потока. Сергей сидел в противоположном углу класса и что-то отстранённо чёркал в тетрадке, зашуганные девчонки ближе к середине держались вместе, а ещё одна — как и всегда — выбрала парту у выхода из класса. Чтобы сбежать. «Шестёрки» их потока уже совершенно не обращали внимания на учителя, продолжая «рубиться» в карты.

Скользнув по кучерявой макушке взглядом, Волков на вдохе посмотрел на учителя, следом в тетрадь и, изучив уровни «иерархии», в стороне от треугольника несколько раз перечеркнул палочки. Сиротливый крестик остался один на один с массивной фигурой, и, разглядывая их соотношение, Олег скривил губы.

«Надолго ли?» — подумав, Волков оставил тревожные мысли, перекинул листы обратно к исписанной коряво теме урока и всё же вернулся вниманием к записанному на доске. Не особо старательно он вывел под темой краткое содержание, затем на боковой стороне, какую придерживал высокий стул с ведром воды для тряпки, обнаружил и домашнее задание. Не потрудившись занести его в дневник, Олег ручкой обозначил его на полях и отвлёкся, услышав рядом шорохи.

Он скосил взгляд на соседнюю парту. «Шестёрки» оживились. Их лидер — кучерявый Васюткин, виденный ещё в первый день в коридоре — указывал на другую воспитанницу, сидевшую ближе к выходу. Олег мысленно хмыкнул и покосился на учителя, который заполнял журнал, покрывая его очевидно тихими скверными. Волков выпрямился, оценил обстановку и кивнул — не решатся. Слишком далеко, да и властная фигура в классе…

Или не совсем.

За скрипнувшей дверью в кабинете показалась завуч, на чьё появление все ученики поднялись, кроме самих «шестёрок».

— Михаил Петрович, на минуту позвольте вас, — проговорила Иоганна Григорьевна.

Класс притих, многие метнули взгляды на престарелого технолога-трудовика, а Олег цепко изучил «шестёрок». Последние также замерли, подобно грызунам, и выжидали, вытягивая шеи и стараясь не упустить дальнейшего, от чего зависел исход задуманной травли.

— Да-да, Иоганна Григорьевна, счас, — пробормотал учитель, осмотрел журнал и, прикрыв его, поднялся.