Базар житейской суеты. Часть 1

Нужды нтъ, вы можете быть уврены, что Амелія думала не о подаркахъ жениха. Лишь-только онъ явился на Россель-Скверъ, лицо ея залучезарилось и просіяло, какъ-будто онъ былъ великолпнымъ свтиломъ на горизонт ея любящей души. Маленькія заботы, безпокойства, слезы, опасенія, робкія сомннія, безсонныя грезы многихъ, многихъ, многихъ ночей: все это перезабылось въ одну минуту подъ живительнымъ вліяніемъ чарующей улыбки. Онъ вошолъ къ ней черезъ дверь гостиной, раздушонный, разфранченный, великолпный, какъ Адонисъ. Самбо, даже самъ мистеръ Самбо симпатически оскалилъ зубы, докладывая о вожделнномъ гост, и потомъ онъ видлъ собственными глазами, какъ юная барышня вздрогнула, покраснла, и отпрянула отъ своего сторожевого поста на окн. Самбо отступилъ и широко открылъ свои глаза, лишь-только затворилась дверь, она крпко, крпко прижалась къ сердцу своего Джорджа, какъ-будто оно было для нея единственнымъ роднымъ пріютомъ на земл.

Робкая два! Неопытная два! Видишь ли ты этотъ млгучій столтній дубъ среди рощи, съ прямымъ стеблемъ, крпкими мышцами, съ густыми и широкими листьями, подъ которыми ты такъ часто любила ворковать и лелять свою задушевную мечту? Очень хорошо, и его можно отмтить — ты знаешь для чего, и съ горькимъ трескомъ, онъ падетъ на землю. Мужчина и крпкій дубъ, — какое старое, пошлое сравненіе!

Джорджъ между-тмъ усердно цаловалъ свою невсту и въ двственное чело, и въ розовыя уста и пылающія очи, и былъ онъ въ эту минуту удивительно какъ добръ и нженъ! Амелія въ первый разъ замтила на его груди чудесную брильянтовую булавку, и нашла, что ничего не можетъ быть миле такой булавки. Какъ же иначе? Вдь онъ для нея такъ нарядился!

Если наблюдательный читатель хорошо вникнулъ въ сущность назидательной бесды между двумя закадышными друзьями, то, вроятно, онъ ужь составилъ свое собственное понятіе о характер мистера Осборна. Какой-то циническій Французъ сказалъ когда-то, что въ любовныхъ длахъ бываютъ всегда дв стороны: одна любитъ, или обожаетъ, смотря по обстоятельствамъ, другая, только-что позволяетъ себя любить. Любовь приходится иногда на сторону мужчины, иногда на сторону женщины; это дло случая. Быть можетъ, какой-нибудь отуманенный молодецъ принимаетъ въ своей Дульцине мертвую безчувственность за скромность, природное тупоуміе за двственную осторожность, отсутствіе душевной жизни за милую, поэтическую стыдливость, и, словомъ, принимаетъ гусыню за лебедя, или ворону за паву — это бываетъ, смю васъ уврить. Бываетъ и вотъ что: какая-нибудь идеальная красавица наряжаетъ, въ своемъ воображеніи, неуклюжаго осла во всеоружіе блеска, великолпія, славы, удивляется его неописанному тупоумію какъ мужскому простодушію, поклоняется его надутому эгоизму, какъ мужскому превосходству, считаетъ его глупость изумительнымъ глубокомысліемъ, и распоряжается имъ такъ же, какъ нкогда блистательная волшебница, Титанія, распорядилась извстнымъ ткачомъ въ древнихъ Аинахъ. Такія комедіи часто разыгрываются на базар житейской суеты, хотя изъ этого ровно ничего не слдуетъ.

Миссъ Амелія считала своего возлюбленного самымъ блистательнымъ изъ героевъ, какіе только когда-либо выступали на позорище вселенной. Такимъ же считалъ себя и самъ мистеръ Осборнъ.

Почему жь и не считать? Велика бда, что онъ кутилъ, молодые люди вс кутятъ, и всему свту извстно, что повсу женщина всегда предпочтетъ молокососу. Онъ еще не остепенился? И это не бда: женится, перемнится. И какъ это хорошо, что корсиканского изверга упрятали теперь на Эльбу! Миръ и тишина водворятся во всемъ мір. Джорджъ возьметъ отставку, и они заживутъ припваючи. Вдь они же не бдны: у Амеліи богатое приданое, у него — отличный пенсіонъ. Они удутъ куда-нибудь подальше, въ провинцію, и выберутъ для своего поселенія живописное мстоположеніе съ прекраснымъ сельскимъ домикомъ, гд будетъ и садъ, и паркъ, и прудъ, и оранжерея. Это ли не житье? Джорджъ будетъ ловить рыбу; стрлять рябчиковъ, смотрть за фермой, а она станетъ смотрть за кухней и вышивать для него сюрпрпзы. Чего же больше для семейного счастья? Хорошо, очень, очень хорошо!

Ну, а если будетъ война? Нтъ, вздоръ, войны не будетъ; а пожалуй станется, что Джорджъ не возьметъ отставки. Это ужь не такъ хорошо. Военному человку, собственно говоря, и не слдуетъ жениться. Вообразите мистриссъ Джорджъ Осборнъ въ поход на какой-нибудь провинціяльно квартир или, что еще хуже, въ Вест-Индіи, подъ зноемъ палящаго солнца, въ обществ офицерскихъ женъ, подъ покровительствомъ какой-нибудь мистриссъ майорши Одаудъ! Амелія умирала со смха, когда Джорджъ говорилъ ей объ этой старой хрычовк. Онъ ее слишкомъ любитъ, и потому, ужь можете быть уврены, Амелія никогда не будетъ введена въ общество такихъ вульгарныхъ женщинъ. О себ онъ не заботится — совсмъ нтъ; но она, какъ его жена, должна, разумется, занять приличное мсто къ обществахъ высшаго полета.

— Будь по твоему, мой другъ, я на все согласна!