Базар житейской суеты. Часть 1

Еще бы! Не согласиться съ Джорджемъ Осборномъ! Возможно ли это? Она согласилась бы, пожалуй, для его потхи, принимать каждый день геморроидальныя пилюли, какъ это длаетъ, напримръ, джентельменъ, пиущій эти строки.

Такъ они бесдовали вдвоемъ, и взапуски другъ передъ другомъ строили на воздух безчислеимые замки. Амелія украшала ихъ лиліями и ландышами, окружала поэтическими аллеями, живописными, журчащими ручьями и другими принадлежностями идилліи, между-тмъ, какъ воображеніе Джорджа обращалось около конюшень, псарень, погребовъ. Два часа пролетли незамтно, и такъ-какъ мистеру Осборну въ город нельзя было пробыть больше одного дня, — что длать? онъ заваленъ служебными длами, — то поэтому онъ пригласилъ миссъ Эмми пообдать съ нимъ въ обществ ея будущихъ сестеръ. Приглашеніе принято съ искреннею радостію., и они немедленно пошли въ домъ его отца. Здсь мистеръ Осборнъ оставилъ свою невсту среди чернобровыхъ леди, а самъ немедленно отправился покончить дла, не терпвшія, къ несчастію, ни малйшей отсрочки. Амелія, на этотъ разъ, говорила безъ умолку, и, сверхъ ожиданія, обнаружила такое удивительное краснорчіе, что ршительно поставила въ туппкъ обихъ чернобровыхъ сестрицъ, и он должны были подумать, что Джорджъ просто творитъ чудеса изъ этой глупенькой двчонки.

Джорджъ, между-тмъ, завернулъ въ кандитерскую на Черин-Кросс, и скушалъ пирожокъ; потомъ мимоходомъ забжалъ къ портному, и заказалъ отличную пару новйшаго фасона, наконецъ, мистеръ Джорджъ Осборнъ отправился въ трактиръ, и сыгралъ весьма счастливо одиннадцать партій на билльйярд. Домой онъ воротился въ превеселомъ расположеніи духа, хотя немножко опоздалъ къ обду.

Но вовсе не въ дух былъ въ этотъ день старикъ Осборнъ. Когда этотъ джентльменъ воротился изъ Сити, дочки, по заведенному порядку, выбжали къ нему на встрчу вмст съ перезрлою миссъ Виртъ, но тутъ же, съ нкоторымъ изумленіемъ, замтили по его физіономіи, что сердце подъ его огромнымъ блымъ жилетомъ бьетъ какую-то безпокойную, зловщую тревогу. Онъ хмурился, пыхтлъ, моргалъ и страшно поводилъ своими чорными бровями. Когда Амелія выступила впередъ поздороваться съ отцомъ своего жениха, что всегда длала она съ великимъ трепетомъ и страхомъ, старикъ Осборнъ промычалъ какъ медвдь, и немедленно спустилъ миньйатюрную ручку изъ своей огромной, шершавой лапы, не обнаруживъ ни малйшаго желанія пожать ее покрпче. Потомъ онъ взглянулъ угрюмо на свою старшую дочь, и взоръ его; повидимому, спрашивалъ:

— За какимъ дьяволомъ здсь эта двчонка?

Дочка поняла безмолвный вопросъ, и поспшила отвчать:

— Джорджъ въ город, папа; онъ пошолъ по дламъ къ своему начальнику, и скоро воротится домой къ обду.

— А! такъ онъ въ город? Слоняется? Семеро одного не ждутъ, Джении.

Съ этими словами, достойный джелтльменъ погрузился въ кресла, и въ комнат наступило страшное, торжественное молчаніе, прерываемое только безпокойнымъ боемъ французскихъ стнныхъ часовъ.

Когда колоколъ этого хронометра, увнчанного на верху веселой мдной группой, совершавшей жертвоприношеніе Ифигеніи, прогудлъ пять разъ на кладбищенскій манеръ, господинъ Осборнъ неистово дернулъ за сонетку своею правою рукою, и вслдъ за тмъ явился въ комнату буфетчикъ.

— Обдать! проревлъ мистеръ Осборнъ.

— Мистеръ Джорджъ еще не воротился, сударь, доложилъ буфстчикъ.

— А какая мн нужда до твоего мистера Джорджа? Разв я не хозяинъ въ своемъ дом? Обдать!

И страшно мистеръ Осборнъ насупилъ свои чорныя брови. Амелія задрожала. Телеграфическое сообщеніе глазъ быстро пробжало между остальными тремя леди. Послушный колоколъ въ нижнихъ областяхъ зазвенлъ на веселый ладъ, возвщая наступленіе господского обда. Не говоря больше ни слова, глава семейства засунулъ свои руки въ карманы длинного пальто, и пошолъ въ столовую одинъ, грозно озираясь черезъ плечо на четырехъ изумленныхъ женщинъ.

— Что это значитъ, моя милая? спрашивали одна другую молодыя леди, продолжая слдовать въ почтительномъ отдаленіи за сердитымъ старикомъ.

— Я думаю, mesdames, фонды падаютъ на бирж, прошептала перезрлая весталка.

Эта догадка, сколько вроятная, столько же и остроумная, содйствовала нкоторымъ образомъ къ успокоенію женскихъ сердецъ, такъ-какъ для имхъ биржевые фонды не заключали, повидимому, особенной важности. Молча и притаивъ дыханіе, он вошли въ столовую и заняли свои мста. Старимъ прочолъ обычную молитву. Серебрянные приборы загремли. Амелія затрепетала. Она сидла одна по другую сторону стола, ближе всхъ къ страшному Осборну, отъ которого только отдляло ее порожнее мсто, оставленное для Джорджа.

— Супъ! сказалъ мистеръ Осборнъ погребальнымъ тономъ, повертывая въ рукахъ разливательную ложку.

Угостивъ такимъ образомъ Амелію и прочихъ дамъ, онъ налилъ въ свою собственную тарелку, и безмолвно углубился въ созерцаніе супа.

— Принять тарелку у миссъ Седли! сказалъ онъ наконецъ. Она не можетъ кушать этого гадкого супа… не могу и я. Помои! Гикксъ, бери миску. Дженни, завтра поутру прогнать кухарку со двора.