Утихло волненіе житейскаго моря, и корабль введенъ наконецъ въ гавань. Доббинъ получилъ вожделнный призъ, за которымъ гонялся всю свою жизнь. Птичка поймана, ея крылья подрзаны — и вотъ она воркуетъ, склонивъ головку на плечо искуснаго ловца. Этого только и хотлось мистеру Вилльяму, этого искалъ онъ и объ этамъ тосковалъ каждый день и каждый часъ, впродолженіе восьмнадцати лтъ. Вотъ онъ, наконецъ, вотъ счастливый предлъ завтнаго стремленія — и вотъ вамъ послдняя страница восьмой и послдней части Базара Житейской Суеты. Прощай, полковникъ! Благослови тебя Богъ, честный Вилльямъ! Прощай и ты, Амелія, навсегда, прощай! Цвти и зеленй, нжный плющъ, вокругъ крпкаго, стараго дуба, который защититъ тебя отъ всякихъ бурь и непогодъ!
Соединивъ такимъ-образомъ счастливую чету, Ребекка никогда однакожь не показывалась на глаза полковника Доббина и его жены. Она, какъ мы знаемъ, терпть не могла сантиментальныхъ сценъ, и, быть-можетъ, ее тревожило немножко угрызеніе совсти въ отношеніи къ добренькой подруг, которая была ея первою благодтельницею въ жизни. Она отправилась въ Брюгге по «своимъ собственнымъ дламъ». Мастеръ Джорджъ и его дядя одни только присутствовали при совершеніи бракосочетанія. Когда новобрачные, вмст съ Джорджинькой, отправились на родину, мистриссъ Бекки воротилась опять (на нсколько дней только) въ Остенде, чтобы доставить утшеніе одинокому холостяку, Джозефу Седли. Континентальная жизнь ему понравилась, и онъ не изъявилъ желанія жить подъ одной кровлей съ сестрой и ея мужемъ. Джой остался за границей.
Эмми была очень рада, и внутренно благодарила судьбу, что письмо ея къ полковнику отослано было прежде, чмъ она узнала о существованіи роковой записки Джорджа.
— Я зналъ это давнымъ-давно, сказалъ Вилльямъ своей супруг,— все я зналъ, но посуди сама, могъ ли я употребить такое оружіе противъ памяти бднаго моего друга? Вотъ почему я особенно страдалъ, когда ты…
— Ахъ, сдлай милость, другъ мой, никогда не говори мн объ этомъ несчастномъ дн! вскричала мистриссъ Доббинъ такимъ плачевнымъ и жалкимъ голосомъ, что хитрый Вилльямъ тотчасъ же свелъ рчь на Глорвину и старуху Пегги Одаудъ. Онъ бесдовалъ съ этими дамами въ ту пору, когда пришло къ нему Амеліино письмо.
— И если бы ты не прислала за мной, прибавилъ мистеръ Доббинъ, улыбаясь, — Богъ знаетъ, какая фамилія была бы теперь у миссъ Глорвины!
Въ настоящее время полный титулъ этой особы: мистриссъ майорша, Глорвина Поски, урожденная Одаудъ. Она вышла за Поски черезъ нсколько мсяцевъ посл кончины первой его супруги. Непремннымъ ея намреніемъ было — завербовать себ въ мужья какого-нибудь изъ офицеровъ Трилльйоннаго полка. Цль ея достигнута. Пегги Одаудъ съ своей стороны привязана всей душою къ этому знаменитому полку, и если — чего Боже храни! — сдлается что-нибудь съ ея Михаэлемъ, Пегги прикажетъ кому-нибудь изъ этихъ господъ сочетаться съ нею законнымъ бракомъ. Но генералъ-майоръ здравствуетъ и тломъ, и душой. Онъ живетъ съ большимъ блескомъ и грандіознымъ эффектомъ въ собственномъ замк «Одаудсонъ», держитъ великолпную свору гончихъ, и справедливо считается первымъ джентльменомъ въ графств, за исключеніемъ разв своего сосда Гоггарти изъ замка Гоггарти. Леди Одаудъ попрежнему выплясываетъ джигъ, и отличается во всхъ видахъ и родахъ ирландскихъ танцевъ. Она и Глорвина объявили, что полковникъ Доббинъ роступилъ безчестно въ отношеніи къ нимъ, но когда подвернулся Поски, Глорвина получила утшеніе въ супружеской жизни, а превосходный головной уборъ, выписанный изъ Парижа, совершенно угомонилъ ярость Пегги Одаудъ.
Полковникъ Доббинъ вышелъ въ отставку немедленно посл своей свадьбы. Онъ живетъ теперь на хорошенькой мыз въ Гемпшир, недалеко отъ Королевиной усадьбы, сдлавшейся въ настоящее время, посл парламентской реформы, постоянной резиденціей сэра Питта и его семейства. Потерявъ всякую надежду на титулъ пэра, баронетъ лишился также своихъ двухъ мстъ въ парламент въ качеств представителя Гемпшира. Эта катастрофа подйствовала разрушительнымъ образомъ на физическія и душевныя силы сэра Питта, и въ утшеніе себя, онъ предсказывалъ близкое распаденіе Трехъ Соединенныхъ Королевствъ.