Базаров порезал палец. Как говорить и молчать о любви

– Скажите, а вы настоящий писатель?

– А что значит – настоящий?

– Ну, покупает кто-нибудь то, что вы пишете?

– Нет еще.

– Я хочу вам помочь. И могу. Вы даже не поверите, сколько у меня знакомых, которые знают больших людей. Я вам хочу помочь, потому что вы похожи на моего брата Фреда.

После этого разговора Холли засыпает в кровати писателя и вдруг во сне начинает плакать и шептать: «Где ты, Фред?» – «Почему ты плачешь?» – спрашивает писатель. И Холли, вздрогнув и проснувшись, отвечает: «Господи боже мой! Ненавижу, когда суют нос не в свое дело». И спешно уходит по пожарной лестнице к себе в квартиру.

Ф.Ж. Холли врывается как ураган в жизнь нашего героя. Не проходит и десяти минут, а она заявляет: «Я буду называть тебя Фред». Такое ставит условие. И вот Холли уже кладет голову ему на плечо, оккупирует пространство тела и ума. При этом она почти не говорит о себе, дает лишь какие-то загадочные крупицы информации. И тут же бежит прочь, когда писатель пытается узнать больше. Напускает нарративных туманов.

Б.П. Что такое нарративный туман?

Ф.Ж. Холли что-то рассказывает о себе, но все не по делу. Как будто набрасывает неясный рисунок…

Б.П. Куски историй. Без начала и конца.

Ф.Ж. Да! А такие люди, как наш герой, ужасно любят загадки и недосказанности, ему становится очень интересно. Все сериалы построены на Эффекте Зейгарник. Этот психологический эффект заключается в том, что люди усваивают информацию лучше, когда в ней присутствует резкий обрыв, недосказанность, сброс; им хочется узнать, что последует дальше… Вспомните, как обычно заканчиваются серии в сериалах – всегда на неожиданном повороте, после которого зритель задается вопросом «Что же будет дальше?» и вынужден проявить самурайскую волю, чтобы не переключить сразу на следующую серию. От кого Холли получает письма? Что случилось с Фредом? Откуда она приехала? Почему плачет во сне? Большой простор для фантазии писателя.

Быстрое сближение свойственно людям, которые боятся сближаться, как бы парадоксально это ни звучало. Это похоже на боксерский поединок, когда боксер использует тактику сближения, чтобы передохнуть и не дать сопернику нанести сильный удар. Кажется, что им просто нравится обниматься, но это не так. Таково сближение физическое, но не душевное, не сердечное. Людям с избегающим типом привязанности, про который мы поговорим чуть позже, тоже хочется близости. Хочется и колется.

Вторая вещь, что бросается здесь в глаза, – это беспокойный сон Холли. Беспокойные сны похожи на отдельных персонажей, которые кочуют из книги в книгу, из главы в главу. Холли что-то шепчет во сне, просыпается в тревоге, злится и убегает из квартиры писателя. Очевидно, у нее непростое, травмирующее прошлое, которое продолжает догонять ее во снах. Это предположение укрепляет идею о том, что Холли – человек закрытый и избегающий, с душевной раной, про которую она ни с кем не может поговорить. Она постоянно врет, притворяется, прибегает к разным способам защиты… Почему человеку с раной в душе удобно вести себя именно так? Я думаю, настоящее сближение для него связано с опасностью. Отсюда – стремительные знакомства, скрытность, выдуманные имена (это тоже способ защиты). Главное – быть на расстоянии, держать все под контролем.

Однако Холли позволяет себе уснуть рядом с писателем, потому что он напоминает ей брата, то есть нечто родное, безопасное. На минуту она позволила себе побыть собой и отдохнуть «в домике» в то время, как в ее настоящем доме находится пьяный мужик, которого Холли использует ради своих целей. Впрочем, о ней не стоит беспокоиться, мне кажется, что Холли отлично умеет играть с мужчинами по своим правилам и всегда найдет выход из трудного положения. Это заметно на примере диалога с соседом, фотографом-японцем. Она уверяет его, что просит о помощи в последний раз (но мы-то знаем, что нет), и говорит ему про снимки (мы опять-таки знаем, что никаких снимков не будет).

И последнее. Ее слова «Я знаю больших людей» – зачем она их говорит? В качестве ответа хочу процитировать строчку из спектакля Пины Бауш «Новолуние». Представьте зал Александринского театра, некий актер останавливается посреди сцены, берет мел и несколько раз широко обводит им свою ногу на полу. Затем произносит: «Иногда, чтобы защитить себя, нужно казаться больше…»

«Завтрак у Тиффани» как бурлеск