Бажов

В конце ХIХ века обучение составляло шесть лет, после четвёртого курса семинаристы могли поступить только лишь в некоторые (периферийные) высшие учебные заведения – Варшавский, Дерптский и Томский университеты, а в столичные и в гремевший по тем временам на всю Россию Казанский университет поступить было нельзя. Этим ограничением церковь пыталась удержать воспитанников средних учебных заведений на стезе церковного служения. Однако статистика профессионального самоопределения выпускников Пермской духовной семинарии говорит о том, что немалая их часть, получив духовное образование, предпочитала светские профессии. Многие становились учителями, врачами, чиновниками, следователями, судьями, предпринимателями, военными, регентами хоров. Отмечены даже художник и актёр. В 1891–1900 годах только 46 выпускников пошли в духовенство.

Эти показатели во многом были связаны с характером образования, которое получали пермские семинаристы. По статистике 1880-х годов, в Пермской семинарии студенты изучали 22 дисциплины. Не трудитесь даже предположить, какие, потому что наши представления о программе подготовки священнослужителей несостоятельны. Из двадцати двух обязательных предметов только десять были собственно «церковными». Наряду с ними в семинарии преподавали математику, физику, философию, психологию, логику, гражданскую историю, русскую словесность, латинский язык, а также иностранные языки: греческий, французский, немецкий. Пермский публицист и краевед отец Иаков Шестаков вспоминал: «В начале 60-х стала преобладать история литературы в ущерб для теории словесности… Преподаватель, например, сообщал довольно подробные сведения о французской, испанской поэзии и пр.»[89]. Факультативно преподавались еврейский и татарский языки.

Семинаристы занимались иконописью (эти уроки пользовались неизменной популярностью), обязательным считалось пение, но большинство относились к нему как к повинности. По-прежнему преподавались основы сельского хозяйства и лечебное дело. В семинарии работал гимнастический зал, и для учеников сшили специальную гимнастическую форму. По воспоминаниям современников, обучение семинаристов мало чем отличалось от гимназического, однако имело свои преимущества. Например, семинария выписывала лучшие отечественные журналы; философию в гимназии не преподавали, а в семинарии ею занимались довольно подробно; семинаристы писали значительно больше сочинений. И они успешно поступали в высшие учебные заведения уже после четвёртого года обучения, а это значит, что их уровень был не ниже гимназического среднего.

Вот оно, настоящее, формирующее гармонично развитую личность образование!

Из «Бажовской энциклопедии» мы узнаём, что в конце ХIХ века в семинарии имелись две библиотеки – фундаментальная (только для преподавателей) и учебная. Последняя была достаточно скудной: половина книг относилась к духовным изданиям, вторая половина состояла из минимального набора учебников по основным семинарским предметам. А вот фундаментальная библиотека представляла собой одно из самых богатых книжных собраний города. Она состояла из 12 875 томов, и только 2137 являлись трудами по богословию. 836 томов библиотеки были посвящены расколу. Большой массив книг касался истории (1508 томов) и словесности (2104 тома). В собрании библиотеки находилась немецкая и французская литература – соответственно 755 и 302 книги. Библиотека выписывала большое количество светских журналов – «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Русский архив», «Русская старина», «Русский вестник», «Живописное обозрение», «Историческая библиотека» и др. Всего в её собрании находилось 715 томов светских журналов.

Режим в семинарии был довольно строгим. Круг чтения регламентировался администрацией. На каждой книге, рекомендованной к чтению, ставилась разрешительная виза, то есть дополнительная отметка: одобрено, рекомендовано, разрешено, дозволено, допущено до библиотек. Семинаристам строго-настрого запрещалось читать книги таких писателей, как Диккенс и Салтыков-Щедрин, Байрон и Некрасов, Решетников и Помяловский. Ревизоры неоднократно пытались изъять «опасные» издания из библиотеки, но их распоряжения редко выполнялись. И, как известно, любой запрет только подстёгивает потенциального нарушителя. В начале 1860-х по инициативе воспитанников, входивших в кружок Александра Иконникова, в семинарии создали тайную ученическую библиотеку, где были собраны произведения не только этих авторов, но и работы Белинского, Чернышевского и даже Энгельса и Маркса. Такие книги выдавались, конечно, самым надёжным и верным ребятам. Особо доверенные лица становились хранителями подпольной библиотеки. А ведь это опасно.