Бажов

Что касается резкой оценки, то не будем строги – Бажову всего двадцать. «Дурак» оказался вовсе не дураком. Невьянский краевед Николай Александрович Езовских определил, что Бажов писал о Владимире Евгеньевиче Попове, статском советнике, занимавшем должность инспектора народных училищ на рубеже XIX и XX веков.

Владимир Евгеньевич оказался примечательной личностью. Окончив в Перми Духовную семинарию и Духовную академию, Попов начал трудовую деятельность учителем земской школы. Выпустил несколько брошюр по методике преподавания в народных школах. В 1880-е годы вернулся в Пермскую духовную семинарию преподавателем педагогики. Написал диссертацию на степень кандидата богословия. И вот венец карьеры – должность инспектора народных училищ Екатеринбургского уезда.

Надо отдать должное В. Е. Попову – в должности начальника он не сидел на месте. Ежегодно посещал земские школы, до сотни в год, во время одной из таких поездок заразившись и переболев брюшным тифом. Хлопотал о повышении жалованья учителям, о квартирах для них. За организацию в 1900 году краткосрочных учительских курсов получил благодарственные письма от преподавателей. Например, учительница Невьянского женского училища П. Н. Доронина благодарила:

«Глубокое спасибо вам, высокоуважаемый руководитель!.. Воспользуемся случаем выразить Вам, многоуважаемый руководитель и начальник, нашу искреннюю признательность за все Ваши труды и заботы о нас, за то тёплое слово участия, которым вы всегда отмечали наш труд и поддерживали наши силы…»[92]

Эти письма В. Е. Попов представил в училищный совет, потребовав от земства за организацию курсов особую, сверх жалованья, плату – 200 рублей. Члены совета отказали Попову в выплате денег – это же его служебные обязанности! Но вынесли благодарность за труды.

Желание такого активного и предприимчивого инспектора заполучить в земскую школу и словесника, и богослова понятно, два в одном флаконе – действительно, удобно. Но в случае с Бажовым инспектор просчитался. Бажов, как мы знаем, ответил на предложение отказом и вскоре был таков.

Историки до сих пор спорят, что считать началом трудовой педагогической деятельности Бажова – Шайдуриху, в которой он «долго не удержался», но всё-таки что-то делал два месяца, или Екатеринбург? Конечно, Екатеринбург. Дело в том, что в царской России сельские школы работали лишь с декабря по апрель, поэтому у молодого педагога не было никаких шансов провести в Шайдурихе свой первый урок, ведь уроков в мае, а уж тем более в июне, не было.

Поэтому первым рабочим местом для Бажова – нет, пока ещё Ба́жева – стало его родное Екатеринбургское мужское духовное училище. Там 1 сентября 1899 года он встречает учеников приготовительного класса: «Эту дату – сентябрь 1899 года считаю началом своего трудового пути»[93].

Но… совсем не желаю быть формалистом, поэтому готов согласиться и с теми, кто учительскую практику Павла Петровича выводит из Шайдурихи. Действительно, пусть не было первого букета, первого урока, зато точно было первое «Здравствуйте, дети!» Дети, конечно же, были. Предполагаю, что самые любопытные возникли на пороге домика, в котором поселился Бажов, уже через несколько часов после прибытия нового учителя – такие слухи в деревнях разносятся очень быстро. И понеслось! Знакомство, общение, наставление и много чего ещё, что несомненно в Шайдурихе было, самого настоящего, педагогического. И не только…

Возможно, свой первый, и притом самый настоящий, каменный цветок Бажов увидел как раз в Шайдурихе. Дорога на север от нынешнего Екатеринбурга идёт мимо станции Аять, а от неё всего несколько километров по лесной дороге до кряжа Кырман. Невозможно представить, чтобы молодой, активный краевед мог пропустить такое! Но по порядку.

Аять – классика среднего Урала – поселок посреди тайги, окружённый болотами и скалистыми холмами, порой доходящими до общей высоты 500 метров над уровнем моря и 30 метров скального выхода. Где-то тут 300 миллионов лет назад извергались древние вулканы, тектонические плиты надвигались друг на друга, и гранитная магма застывала причудливым хаосом.