Бажов

Бажов осознал, что необходимо бежать дальше. Сбрил бороду и раздобыл тёплую одежду, поддельные документы и явку в Омск. Этот город тогда был Колчаковской столицей, там его не смогли бы узнать. А о том, чтобы перебраться через линию фронта в Центральную Россию, невозможно было даже мечтать. Однако, когда Бажов прибыл в Омск, всё пошло не по плану – явка оказалась проваленной. В такой ситуации он принял решение отправиться в сибирские леса, в самую глушь, где присоединился к партизанскому отряду. В других главах этой книги мы обязательно расскажем об этом периоде, по завершению которого начался новый этап, в Усть-Каменогорске, где Бажов активно помогал в установлении советской власти и издавал местную газету «Советская власть», а запомнился в большей степени тем, что стал продвигать в учительство местные национальные кадры. Казахи и сегодня помнят его решение подготовить первую группу педагогов из местного, казахского, населения.

В 1930-е годы жизнь Бажова снова висела на волоске – он оказался в шаге от нового тюремного заключения, которое с большой вероятностью закончилось бы расстрелом. Переехав на Урал, работая в «Крестьянской газете» (с середины 1920-х до начала 1930-х годов), а позже главным цензором Урала, он нажил себе заклятого врага – открыто высказал мнение о рукописи своего коллеги Михаила Кашеварова под названием «История Шадрина». Бажов отказался дать разрешение на публикацию этой работы, назвав ее «густо-черносотенной»[98]. Кашеваров начал мстить.

Именно по его доносам с 1933 по 1938 год Бажов был дважды исключён из партии, первый раз – на несколько месяцев (тогда всё разрешилось благополучно – выговором и восстановлением в партии), второй – с большими последствиями, которые едва не стоили Бажову жизни. Это был 1936 год. По заданию Института истории партии Бажов написал книгу «Формирование на ходу». Накануне её выхода в свет немалая часть героев книги была репрессирована, некоторых вскоре расстреляли. Та же участь ждала Павла Петровича Бажова – мстительный Кашеваров подсуетился с очередным доносом. Подробности этой ситуации описаны в главе «Бумеранг доносительства».

Что же за крюк сделала судьба, вновь спасая Бажова из, казалось бы, безнадёжного положения?

В тягостном ожидании своей участи, под гнётом допросов, без работы и возможности объяснить, доказать свою невиновность (апелляции Бажова даже не рассматривались) Павел Петрович провел 12 долгих месяцев. И вновь – случай. Арестован первый секретарь Свердловского обкома партии Иван Дмитриевич Кабаков за принадлежность к контрреволюционному уклону правых, обвинён в том числе в превышении полномочий и расстрелян. А в январе 1938 года в газете «Правда» было опубликовано постановление ЦК ВКП(б) «Об ошибках парторганизации при исключении коммунистов из партии»[99]. Через неделю Бажов был в партии восстановлен. И, как не раз повторяла Ариадна Бажова-Гайдар, «не было бы счастья, да несчастье помогло. Не было бы вынужденного безделья 1937 года – не было бы у Бажова времени, а может быть, и желания написать свои потрясающие сказы». В это время, понимая, что прошлое не вернуть, а будущего у него, похоже, нет, он брался за лопату и начинал возиться в огороде. Он копал и снова перекапывал землю и одновременно творил, сочинял свои сказы. Мало кто знает, но у некоторых его сказов нет черновиков, он редактировал их в уме.

После удивительного поворота судьбы, когда гроза отступила и были опубликованы первые сказы, Павел Бажов разом получил всё, о чем только мог мечтать советский писатель: признание и возможность работать.

Однако он совсем не изменился, продолжал заниматься огородом, носил мохнатую шапку, валенки и потёртое пальто. Он снова и снова отправлялся в своё детство, блуждал там по густым лесам, полным грибов и ягод, и видел то, что разжигало его воображение в те далекие годы и согревало сейчас. В его воображении возникали малахитовые стены, украшенные драгоценными камнями, золотые пчёлки и медные цветы. Это был мир, где не было места крови, грязи и предательству.

Глава восьмая «Сталин, Ленин, Станислав» – высокие отношения!

Боже! Это о чём? – воскликнет читатель. Да о Бажове-орденоносце и лауреате. А вы что подумали?