Базилика

Галли не мог не заметить очевидное, но ему могли приказать кое-что изменить, ибо для чиновников, находящихся в самом сердце самодержавного государства и несущих бремя новостей, плохая новость — карьерный эквивалент падения с купола.

— Каким он был, этот Карузо?

Галли думал об этом.

— Умным, хорошо образованным, вел себя довольно непринужденно, его можно было назвать экстравертом, и тем не менее он был бесспорным кандидатом в епископы. Возможно, его отсылали в митрополию,[46] чтобы он попривык за год-два.

— Как он попал наверх, если там было закрыто?

— Закрыто не значит заперто.

— Ну да, конечно.

В Ватикане сказанное никогда не означает только то, что сказано. Допустимы разные толкования.

— Проход закрыт, потому что часть ограждений находится внизу из-за уборки или реставрации, так что закрыто там даже в дни, когда реставраторы не работают, — сказал Галли. — К тому же, — добавил он, прежде чем я успел задать вопрос, — у входа есть специальный знак, напоминающий посетителям, что на ночь проход закрывается.

Хорошо, значит, так: церковь была заперта, и проход на купол закрыт. Но мы оба понимали, что любой житель Ватикана мог пробраться внутрь и подняться наверх если не на лифте, то одолев нелегкий подъем по широкой винтовой лестнице, которой пользовались выносливые паломники со здоровыми легкими за много веков до изобретения электричества.

За посещение базилики Святого Петра платить не нужно, но, чтобы подняться на купол, нужно внести плату, кто сколько хочет. Лифт облицован деревом, и в него может поместиться до двадцати туристов-американцев. Обычно лифтер гоняет его вверх-вниз не столько по причине необходимости, сколько для того, чтобы отбить охоту у восторженных паломников заниматься граффити.

Когда лифт остановился, мы послушно проследовали по стрелкам за угол и вышли на узкую площадку, тянувшуюся по кругу под сводом купола. Вокруг нас на стенах мерцала мозаика гигантских полотен, патриархальные библейские фигуры, большие, чем реальные человеческие размеры, и невероятно суровые. С близкого расстояния они казались непропорциональными, но моих знаний хватало, чтобы понять, что это задумано художником специально для создания иллюзии перспективы: кажущиеся искаженными вблизи, фигуры выглядят вполне пропорциональными, когда на них смотрят снизу. Живя в Риме в окружении такого большого количества произведений искусства, кое-что постигаешь сам, но это я знал потому, что подружился с барокко и ренессансом, которые помогли мне выздороветь.

Я никогда не поднимался на купол базилики Святого Петра, так же как ни разу не съездил в Эверглейдс,[47] когда жил в Майами. Следуя за Галли по переходу, я понял одну ошибку. Здесь очень высоко, и дух захватывает все больше с каждым сантиметром пути. Поразила меня, однако, не одухотворенность, которую купол базилики по задумке должен был воплощать и источать, но образ мыслей и дерзость Микеланджело, задумавшего все это, а также Бернини, завершившего его работу и забросившего все это наверх, и бухгалтеров, вслед за ним подсчитавших каждый драгоценный кирпич.

Через вход для туристов посетители попадали на галерею слева от главного алтаря, если смотреть от фронтальной части базилики. Не пройдя и половины окружности купола, посетители выходили наружу через другую дверь: туризм в один конец. По всей окружности здесь были железные перила по пояс, укрепленные доходившим до глаз проволочным ограждением из жесткой сетки в том месте, где могли находиться туристы.

В пятидесяти метрах от входа секции заграждения и перил были сняты, их собирались почистить и покрасить заново. И без серьезного расследования было понятно, откуда монсеньор Карузо отбыл в вечность, ибо на недавно уложенном мраморном полу виднелись глубокие царапины: видимо, такие следы оставляют на грубом камне отчаянно цепляющиеся за него пальцы.

— О Dio mio,[48] — прошептал Галли, обращаясь скорее к самому себе, чем к Богу, но так или иначе он просил о помощи.

— Лучше бы… — начал я, но Галли уже тихо разговаривал с кем-то по сотовому, и я представил, какая суматоха поднялась там, внизу.

— Через несколько минут они все закончат и поднимут оборудование сюда, — сказал он, складывая телефон. Нужно все заснять, взять отпечатки пальцев, соскобы из трещин в полу; в общем, по полной программе.

Мы аккуратно обошли следы и направились к выходу. Повернув налево, мы могли вернуться тем же путем, пройти снаружи изогнутой стены купола и оказаться на галерее. Поворот направо вел к узкой винтовой лестнице. «Купол: 330 ступенек», — гласила надпись на шести языках. Путь прямо казался наиболее привлекательным. Дверь вела на огромную плоскую крышу базилики, откуда открывался потрясающий вид на Рим.

— Che casino.[49] Ну и дела.

Галли вытащил сигареты и принялся прикуривать одну за другой от тех одноразовых зажигалок, которыми уроженцы Бангладеш торгуют в Риме на каждом светофоре. Я пожалел, что бросил курить.

— Чего уж хорошего. Конечно, это мог быть несчастный случай: поскользнулся, решил развлечься, подвела собственная смелость… — предложил я.