Бедная Лиза

– Ты еще про флот забыл, – ехидно заметил генерал. – И про железнодорожные войска. Воюют, друг мой Волин, не танки и не самолеты, воюют люди. Как думаешь, многие сейчас захотят встать на пути у «Вагнера»? Или, может, кое-кто предпочтет отсидеться под корягой, чтобы посмотреть, чем все дело закончится?

Волин теперь глядел на генерала с подозрением: выходит, Сергей Сергеевич знал, что готовится мятеж?

– Не знал, – проговорил старик, – не знал, но догадывался.

Старший следователь кивнул – понятно, были инсайты.

– Мой главный инсайт – это мозги, – отвечал генерал. – Если ты их время от времени напрягаешь, никакие инсайты тебе не нужны.

Он умолк, качал головой, перелистывал телеграм-каналы. Волин тоже глаз не мог оторвать от новостной ленты. Теперь уже не было никаких сомнений, что весь этот кошмар разворачивается в реальности. Наконец старший следователь спохватился, встал со стула.

– Ты куда? – спросил генерал, не поднимая глаз.

– Ну, куда – в следком, конечно, – отвечал Волин, пряча смартфон в карман. – Раз пошла такая пьянка, может быть, что и нас в ружье поставят.

– Сиди, – строго проговорил генерал, и желтоватые его глаза уставились на старшего следователя снизу вверх, буравили, гипнотизировали.

– В каком смысле – сиди? – опешил Волин.

– В прямом. Не надо тебе никуда ездить. Нужно будет – начальство само позвонит. Или эсэмэску пришлет. Но оно не пришлет, не беспокойся.

Волин только головой покачал, садясь обратно в кресло: пришлет, не пришлет – он-то откуда знает?

Воронцов на вопрос не ответил, а почему-то спросил, какой у нас нынче день недели?

– Что? – не сразу сообразил Волин, который все еще не пришел в себя. – Какой день? Пятница, кажется.

– Точно, пятница, вечер, – кивнул генерал. – Не лучшее время, чтобы свергать власть.

Старший следователь посмотрел на него с изумлением: шутите, Сергей Сергеевич?

– Почти нет, – безмятежно отвечал Воронцов. – Он-то, конечно, думал, что все разъехались по дачам, и все пройдет как по маслу… А того не учел, что выходные для народа – это святое. И кто испортит людям выходные, тому они этого никогда не забудут. Имей в виду, Орест Витальевич, такое важное дело, как мятеж, лучше всего начинать с понедельника. Так что не будет «Вагнеру» пути, попомни мое слово.

– Это только потому, что он в выходные на Москву пошел? – ехидно спросил Орест Витальевич.

– Нет, не поэтому. А потому, что пошел, не подготовившись как следует. Так что даже на мятеж это не потянет – просто истерика. Все пошло не так, как ему хотелось, вот он и психанул. Не больше двух дней ему даю, до понедельника все кончится. Так что сиди и не рыпайся. Точнее сказать, рыпайся только по моему сигналу. Мятеж пройдет, все утихомирится, а тебе надо дело раскрывать. И знаешь, что я думаю?

Волин не знал, да и откуда, он-то, в отличие от генерала, не имеет таких блестящих мозгов и уж подавно их не напрягает.

– Я думаю, – продолжал Воронцов, не обращая внимания на слегка обиженный тон майора, – я думаю, что Голочуев твой наверняка под шумок попытается сбежать из страны.

– А чего ему бежать, если Пригожина остановят? – усомнился старший следователь.

– Это мы с тобой знаем, что его остановят, а он-то этого знать не может. А при Пригожине Голочуеву этому делать тут совершенно нечего. Так что побежит в ближайшее же время, не сомневайся. Тем более, что ты на горизонте появился. Хватка у тебя есть, и он это ощутил, будь уверен. Так что ждать, пока ты его за горло возьмешь, он не станет. Руки в ноги – и вперед.

– Ну, и куда он побежит, на Запад прямых рейсов все равно нет, – все еще верил Волин. – Да и визу надо иметь.

– А он сначала побежит туда, куда есть прямые рейсы, и куда можно без визы. В Турцию, например. Или в Сербию. А оттуда уже можно думать, куда бежать дальше.

Волин хмыкнул. Значит, он и картину с собой потащит?

– Не сомневайся, – отвечал Воронцов. – И картину, и все остальное потащит через границу. А вот тут-то ты и появишься, как черт из табакерки. Как сказали бы в прежние времена, ваше нам с кисточкой, гражданин Голочуев…

* * *

Старший следователь Волин так буравил начальника линейного отдела полиции аэропорта Шереметьево глазами, как будто в нем воплотилось все мировое зло. Тот, однако, не стал отвечать ему взаимностью, а только с огорчением развел руками.

– Не может быть, – Волин с трудом сдерживал ярость. – Этого просто не может быть! Вообще ничего?

– Вообще ничего, – кивнул полицейский. – Ну, то есть только чемоданчик с вещами. Все вещи просмотрели, и личный досмотр провели, заглянули, я извиняюсь, в каждую дырку. Ничего.

– Да, – пасмурно отвечал старший следователь, – то, что меня интересует, в дырку бы он засунуть не смог. Это вещь достаточно объемная и пребывание в дырке ей бы сильно повредило.

– Так что, отпускаем? – после некоторой паузы спросил полицейский.

– А есть другие варианты? – хмуро поинтересовался Волин.