Бедная Настя. Книга 5. Любовь моя, печаль моя

Разумеется, Пфайль не собирался убивать русскую. Он был намерен только сильнее ее запугать, чтобы она, наконец, сдалась и прояснила, с чем же ему все-таки пришлось столкнуться: с хитроумной комбинацией русской разведки или обычным криминалом, за счет которого он, впрочем, был бы рад поживиться. И, честно говоря, Пфайль не знал, какой из вариантов ответа ему предпочтительней. Ведь если бы ему удалось раскрыть русский заговор, его заслугу мог приписать себе кто-нибудь из этих кабинетных крыс там, наверху, а деньги — живые деньги — вряд ли можно заменить похвалами от начальства.

Однако дамочка по-прежнему проявляла невероятное упорство и, кажется, на самом деле вознамерилась принять мученическую смерть. Неужели он ошибся в своих надеждах? Пфайль нахмурился и закурил сигару, пытаясь разобраться, правильно ли он поступает. Вышколенный унтер смотрел на него, ожидая приказа, и Пфайль решился. Он сделал одну большую, глубокую затяжку, выпустил изо рта правильное кольцо плотного дыма и кивнул унтеру.

— Пли! — скомандовал тот.

Но когда дым рассеялся, Анна поняла, что она жива, а солдаты, Пфайль и злополучный агент-провокатор лежат на земле. Пфайлю пуля попала прямо в лоб, и он умер, не успев выронить сигары, и теперь она курилась у него в уголке губ, застывших в предсмертной гримасе крайнего удивления. Компа, как и солдат, застрелили выстрелами в спину. И Анна, оторопев от ужаса, увидела, что из-за соседнего пригорка поднимаются какие-то люди с дымящимися от выстрелов ружьями. Один из них подошел к Анне, все еще опиравшейся на холодную кладку стены, и подал ей руку.

— Вы спасены, синьора, — сказал он, и Анна немедленно разрыдалась.

Но слишком долго предаваться облегчающим душу слезам она не сумела. Выстрелы во дворе кордегардии привлекли к себе внимание австрийских постов, стоявших в бивуаках неподалеку. Какой-то человек, одетый в странную накидку, подбежал к спасителю Анны и прокричал:

— Они вызвали подкрепление, нам надо уходить!

И ее избавитель, невыразимо прекрасный юноша, похожий на античного бога, улыбнулся Анне и произнес:

— Нам следует поторопиться, если вы, конечно, не собираетесь остаться здесь и позволить им убить вас.

— Ни в коем случае! — воскликнула Анна, все еще не пришедшая в себя от изумления. — Но мои вещи, мои документы…

— Где они?

— Там, — Анна указала на кордегардию.

— Тогда поспешим, — спаситель взял ее за руку, и они вместе вернулись в дом.

Анна отыскала свои чемодан и саквояж среди других, сваленных на полу. Ее вещи явно подверглись бесцеремонному осмотру — в них рылись с жестокостью, как будто действительно мечтали найти второе дно со спрятанными в нем сокровищами.

— Мы отнесем их, — спаситель позвал с улицы одного из своих спутников, и тот взвалил на себя чемодан Анны, когда она застегнула все застежки на нем.

Потом избавитель поднял с пола ее саквояж и выжидающе взглянул на Анну, все еще перебиравшую бумаги на столе в поисках своего паспорта.

— Нашла! — вдруг воскликнула она, вытаскивая паспорт из-под каких-то папок.

— Avanti! — улыбнулся спаситель, и от его улыбки у Анны немедленно полегчало на сердце.

«Господи, — подумала она, — теперь я знаю, Ты — есть! И Ты хранишь меня!»

Глава 7 Тени прошлого

— Меня зовут Энрике Вега, — сказал ее русоволосый спаситель, мягко подхватывая Анну за талию и осторожно, как будто она и впрямь была драгоценной ношей, снимая с седла.

— Анни Жерар, — смутившись его галантной предупредительностью, Анна не сразу решилась, каким именем представиться, но позже, порозовевшая и взволнованная, назвала свой псевдоним. — Я даже не успела поблагодарить вас за спасение…

— Долг любого настоящего мужчины — защищать женщину, тем более если ее жизнь подвергается смертельной опасности, — кивнул Энрике и подал Анне руку, помогая пробираться между острыми валунами, за которыми повстанцы остановились лагерем для передышки.

Они почти весь световой день уходили в горы от погони. После того, как отряд Энрике напал на кордегардию, за ними устремились австрийские кавалеристы, прискакавшие от форпоста на звуки перестрелки. Анну ее спаситель, как пушинку, одною рукою оторвал от земли и усадил за собою в седло, и всю дорогу она вынуждена была ехать, обхватив молодого человека за пояс и пряча лицо в складках его удивительной белой накидки, флагом развевавшейся за его спиной. Ее чемодан один из повстанцев взгромоздил на коня, к седлу которого уже были привязаны два ящика с патронами для винтовок. А оружие, захваченное из склада кордегардии, бойцы этого маленького мобильного отряда разобрали между собою по два-три ствола, и теперь дула ружей частоколом выглядывали из-за спин молчаливых и мрачных спутников экзотического красавца-командира.