Бедный Енох

— Я был… как будто с деревянной дубиной. В каком-то городе, где все здания деревянные, но очень высокие, многоэтажные. Построенные в таком… готическом, что ли, духе.

— Даааа? — Фетисов заметно оживился.

— Да, а что?

— Ну, готика — эстетика падших ангелов.

— Буду знать!

— И что дальше?

— Да белиберда какая-то! Я будто входил в эти здания, а они были пустые, людей в них не было, и я нес с собой красные угли, горящие. Я брал их витиеватыми щипцами и опускал под пол в этажах домов, предварительно сняв сверху доски. А там, под половыми досками труха какая-то была. Она от углей начинала тлеть — и здания потом вспыхивали.

Фетисова, казалось, мой сон вдохновил.

— Еще на меня нападали какие-то механические железные чудовища, которые разлетались вдребезги, когда я начинал бить по ним дубиной.

— Ты сокрушал сталь! — широко улыбаясь, так что кусочек яичницы вылетел у него из края рта, сказал Фетисов — это же хорошо! Очень хорошо!

— Вот так и загорелся целый город. А потом — полностью сгорел, быстро так, и вот — я один посреди какой-то пустыни, похожей на фоновые пейзажи Дали, а вокруг меня только черный пепел.

Фетисов доволен, чем-то даже походя время от времени на Василевса: он расплывается в улыбке, и та грусть, которая еще недавно была на его лице уже кажется чем-то, чего никогда не было, да и вообще — чем-то чего просто не могло быть.

* * *

Часов до трех мы с Фетисовым проиграли в карты, и после очередной партии, сходив на кухню и вернувшись, мой гостеприимный друг неожиданно сообщил, что забыл вчера кое-чем закупиться, так что ему, если я не возражаю, нужно съездить в магазин:

— Ну, это ненадолго! Не успеешь глазом моргнуть…

Мне же, при всем уважении к Фетисову, моргать глазом в одиночестве, находясь пусть и в дружественном, но чужом доме, не хочется, так что я вызываюсь поехать вместе с Фетисовым.

Василевс, удивительным делом, запрыгивает в джип, будто делал это многократно раньше — так по-будничному, обыкновенно, немного будто недовольно, — и садится на заднем кресле, будто оно все — его, и будто так оно всегда было, и от начала миров было так предначертано ему, Василевсу, а я какое-то время помогаю криками Фетисову выехать из гаража, после чего — задом — из ворот Фетисов выезжает на дорогу, и уже когда джип разворачивается на дороге — сажусь на место рядом с водительским.

* * *

Проехав километров пять, не больше, мы останавливаемся у большого двухэтажного кирпичного магазина, затесавшегося среди большого количества открытых рынков строительных материалов.

Большинство этих рынков закрыто на зиму, но один работает, и там, не смотря на несезон, есть покупатели.

Фетисов долго и шумно паркуется у магазина, после чего мы все выходим, в том числе и Василевс, в этот раз предпочитающий крутиться (создавая зачастую собой трудноперешагиваемое препятствие) у ног Фетисова.

В магазине Фетисов быстро «уходит в отрыв» исчезнув между прилавками и стендами, после чего громко зовет меня — когда вдруг оказывается на кассе.

— Не хочешь сигару? — Вдруг спросил он меня, расплачиваясь за покупки, когда я подошел с другой стороны кассы, и, не слушая ответа, просит девушку-кассиршу дать ему еще и сигару, — Тут — не поверишь! — есть натуральные мексиканские сигары! Представляешь? Из самой Мексики! Не поддельные!

Я натужно улыбаюсь, показывая, что так же как и Фетисов приятно удивлен этим замечательным фактом.

* * *

Когда мы выходим из магазина Фетисов, подняв с земли Василевса и дав мне его в руки попросил подождать его у машины — пока он кое-куда сходит.

Вернувшись минут через пять Фетисов надел на шею кота ошейник с колокольчиком, после чего мне дали сумку с покупками, но затем у Фетисова зазвенел телефон и он отошел в сторону для разговора.

Пока же он разговаривал мы с Василевсом загрузились в джип, и уже оттуда стали таращиться на Фетисова — когда он вернется к нам.

Фетисов вернулся к машине будучи мрачнее тучи:

— Андрей, тут такое дело — обратился он ко мне извиняющимся голосом — мне нужно срочно ехать в Москву, так дела складываются…

Я в недоумении:

— И что?

— Ну… тебе, я думаю, надо пока посидеть у меня на даче — дождаться меня, пока я вернусь.

Мне становится не по себе, даже более того — немного страшновато. Но потом я думаю, что запру в доме Фетисова все замки и засовы — и так как-нибудь прокантуюсь до его возвращения:

— Ну, — отвечаю я — хорошо, отвезите меня обратно, я, так и быть, посижу чуток…

— Тут тоже заминка выходит — тон Фетисова ну настолько извиняющийся, что его просто невозможно не извинить — дело это настолько срочное, что придется тебе добираться обратно самому.

— Да? — я уже и не в шутку трушу — а как же Сестра?

— Будем надеяться, что она тебе не повредит.

— Надеяться? Боже мой, Фетисов! Да она меня порвет на британский флаг!

Но Фетисов непреклонно продолжает умолять меня:

— Андрюш, тут всего несколько километров! Подышишь воздухом. А забор — ты же видел у меня, какой. Даже если ваша подруга придет — она не сможет пробраться, уверяю!