Бедный пес

Чем ближе к развязке, тем труднее описывать события. Может быть, потому, что под конец они завертелись в бешеном ритме и завертелись сразу в нескольких местах? Хотя для Хэма пока ничего не вертится. Хэма пока мерзнет в переулке, ожидая, когда появится кто-то из гостей, дверь раскроется, и можно будет точно судить, там ли его девушка, или нет.

А вот в семье Петуховых бедлам. Забыты и математика, и теннис, и бальные танцы. Мама взяла отгулы. Папа пока  на работе, но о работе не думает, думает о пропавшей Даше и сбежавшем Хэме.  Первый и второй день Петуховы просто сидели, как на иголках, бросались к двери, когда слышали шаги на лестнице и пытались удержать дома залетавшего на недолгий отдых Хэма. На третий день Василий собственноручно зарядил мобильник, к которому оборотень так и не привык, и положил ему в карман со словами:

– Потребуется помощь – сообщи.

И вот теперь, в промерзшем переулке Хэм вспомнил о словах мальчика и отбил смску:

«Похоже, Даша в клубе у Владиса».

Василий, получив сообщение, тут же бросился к компьютеру. Клуб «Стригой», вспомнил он, и, на удивление быстро нашел. Пробежал глазами рекламную строку. Взыскательная публика, необычные вечеринки, кулинарные изыски… Ага, вот и адрес: совсем недалеко, на Лиговке, только поближе к Московскому вокзалу.

Мадам Петухова встала грудью и заявила: «Не пущу!». И ведь, действительно, не пустит. Но Хэму помочь надо! Как же ему помочь?

Между тем, мадам Петухова действовала: отобрала у Василия ключи, заперла дверь на все замки, в том числе на самый надежный, открывавшийся только длинным бороздчатым крюком. Потом порылась в пухлой записной книжке, нашла номер и позвонила. Звонила она Марье Михайловне. Хотя и не любила она вредную ровесницу за острый язык и неприятный характер, но пропажа внучки – дело серьезное. Надо предупредить. Марья Михайловна не стала задавать лишних вопросов, даже не дознавалась, откуда взята информация – записала адрес, схватила баллончик с перцовым газом, сумку, надела впопыхах дубленку с огромным капюшоном и выбежала на улицу.

На улице прямо посреди дороги стояла Кондратьевна и кормила голубей пшеном. Не успела налетевшая на нее Марья Михайловна высказать свое недовольство, как добрая старуха подхватила ее под локоть и сказала тихим голосом:

– Погоди, не ругайся. Я тебе пригожусь.

И столько уверенности и силы было в этом тихом голосе, что Марья Михайловна ей поверила. И взяла с собой.

А Хэм в это время все стоял в переулке. В глубине здания дюжий охранник докладывал начальству:

– Стоит уже второй час, не двигается. Смотрит на дверь.

– Хозяин в курсе, – отвечал начальник охраны – мужчина с неприятной улыбкой, – говорит, пусть стоит.

Две силы

Марья Михайловна была готова высадить дверь, несмотря на то, что это была настоящая цельнолистовая стальная дверь. Старуха с ненавистью смотрела в решетчатое окошко за которым виднелось спокойное лицо невозмутимого охранника. Мужчина снова начал втолковывать, что сегодня, как впрочем и всегда,  клуб «Стригой» начнет работу ровно в 12 ночи. Вот тогда и приходите, хотя, наверняка, вас сюда не пустят, потому что для посетителей клуба установлен строгий дресс-код.

– Да вы меня не знаете! – кипятилась Марья Михайловна, – Я вызову ОМОН, группу Альфа и санэпидемстанцию! От вас мокрого места не останется. – Вполне возможно, что у ведьмы получилось бы осуществить свои угрозы, но в дело вмешалась Кондратьевна. Отстранив товарку, она поправила шерстяной платочек, ловко сидевший на голове, и сказала мягко:

– Все стоишь сынок? Все караулишь? Оголодал, небось. А вот, не хочешь ли сухарика сдобного? С маком? – и достала из своей кошелки полиэтиленовый пакетик, в котором лежала кучка сдобных золотистых сухариков собственного, естественно, приготовления.

И тяжелая цельнолистовая стальная дверь открылась. Из нее вышел мужчина в темно-сером костюме и доверчиво протянул Кондратьевне широкую ладонь. Та щедро отсыпала сухариков. Некоторое время раздавалось только чавканье. Марья Михайловна напряженно ждала, готовая ринуться внутрь

– Вкусно, – с набитым ртом сказал охранник.

– Видишь ли, сынок, – принялась споро врать Кондратьевна, – нас сам хозяин пригласил. Говорит, будет это… Ну, которое для непростой публики.

Охранник задумался. Старухи не были похожи на обычных гостей хозяина.  С другой стороны, каких только существ не повидал он за свою трехлетнюю службу в клубе. К тому же мероприятие для непростой публики действительно должно было состояться, вернее, уже вот-вот должно было начаться.

– Так это в другом клубе. – наконец, решился он сказать, – в «Убыре», на Апраксине дворе.

Кондратьевна достала малюсенький блокнотик, огрызок цветного синего карандаша и записала адрес.

На площадь как раз выворачивал автобус, который должен был довести их почти до места.