Бег

«…если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное!» — вспомнилось.

* * *

(Макеевка. 22 сентября 2014)

Прошёл ровно год, как я обещал своей любимой вернуться. Она живёт с приличным парнем из состоятельной семьи. Это хорошо, так как у меня в планах война, и дать ей то, что нужно всем женщинам, я не смогу. Цинизм? Может, я вообще люблю только себя?

Я еду в центр города. Непривычно видеть его полупустым, но по сравнению с Горловкой, еще вроде ничего. Вот и торговый центр, в котором она работает. Волнительные мгновения. Любимая не верит происходящему, я обнимаю её. Она сильно похудела из-за нервов: ей морально тяжело даётся война, обстрелы. Бедненькой девочке, как и всем «мирным», любая война в тягость.

— Я же сказал, что вернусь через год…

Не могу залезть в голову человеку, но мне кажется она рада и шокирована. У меня как всегда заторможенная реакция на эмоциональные события: я их переживаю спустя время и поэтому спокоен.

— Я скоро тебя наберу с нового номера и договоримся о встрече. Мне пора. — говорю я и ухожу. Ровно в 16:00 я должен быть на квартире у Риты.

В городе совсем стало пусто, где-то вдалеке слышалась канонада. Идя мимо храма, я крещусь. «Господи, помилуй меня, грешного».

* * *

(Макеевка. 25 сентября 2014)

Мы снова, как и раньше, с моей любовью на съёмной квартире. Я купил ей шампанское, шоколад… Думал все эти годы о ней. Представлял, что ощущения от встречи будут острее, но всё как будто и не было разлуки.

— Ты не уйдёшь теперь от меня? — говорит любовь, лёжа у меня на груди.

Два часа назад звонил Лёха. Сказал, что сегодня они будут в Макеевке и меня заберут. Точного времени он не знает. Бля, как не вовремя всё: надо же им приехать именно в этот день. Обидится любовь. Ладно, не впервой.

— Дорогая, идёт война, я должен воевать. К тому же, у меня нет документов.

— Вот ты придурок! Честное слово! В тюрьме не прибили, так ты на войну теперь собрался?!

— А чего меня в тюрьме должны прибить?

— Откуда я знаю! Короче, ты меня опять бросаешь!

— Чего я тебя бросаю? Тем более у тебя ж парень есть.

— Ой! Хватит, а! Кумаришь, честно! Я пошла курить. И позвонить мне надо…

Лежу, смотрю телек, музыкальные клипы, «А эм секси энд ай ноу» — помню, всей камерой танцевали под неё. А ведь многие до сих пор там сидят, три года спустя. Ужас. Что-то жужжит. Бля, телефон! Я ж его на вибро поставил! Где же он! Ага, Лёха звонит!

— Да, братан!

— Мы где-то через полчаса будем в центре. Где тебя забрать?

— На «Фокстроте», братан! Знаешь где?

— Да, хорошо.

Любовь договорила по телефону и вернулась. Как ей сказать, что мы не останемся ночевать, и что я ухожу?

— Иди, я тебя поцелую… — говорю я.

— Я курила…

— Ничего.

Крепко её поцеловал.

— Мне надо идти, пацаны сейчас приедут.

— Ты больной, блядь?! Куда идти? — она кричит, губы стали тонкие как бритва, глаза выкатились, прям каноническое изображение Кали. — Если ты сейчас уйдёшь — ты никогда меня больше не увидишь! Тебе ясно, придурок?!

— Дорогая извини, но я должен идти…

— Нахер твои извинения нужны!

Лёха звонит — они уже на месте. Быстро как-то. Я в спешке одеваюсь.

— Вот номер хозяйки, отдашь, ключи… Я побежал. Я люблю тебя.

Она плачет.

— Пошёл вон… Скотина! Ненавижу тебя!

Я бегу через двор, тут недалеко. На дороге колона из 4-х внедорожников. Вон и Лёха… Форма ему идёт. Вообще все в «березках», «горках», баданах, кепках, беретах, разгрузках. У всех АКМ, ГП, АПС, ТТ, ПМ — ого, у нас в Горловке не все командиры так ходили. Круто! Сажусь в машину, где есть свободное место. Колонна на сумасшедшей скорости летит к нам на посёлок: Лёха после освобождения ещё не был дома. Сначала заехали в магазин, где работала его жена, пока он сидел. Хозяин магазина, старый армянин, зная, что муж сидит, каждый раз что-то давал от себя — Лёха решил его отблагодарить. Выгрузились возле магазина. Орёт с колонок «Вставайте, вставайте, Кавказа сыны…» Гражданские с «пятачка» разбежались.

Потом поехали к Лёхе домой. Вот он и пришёл домой в форме, как в детстве мечтали: ходили по улице летом, в жару, в отцовских кителях с черными погонами «СА» и бредили войной. Мечты сбываются, только вот не всех вокруг радуют твои странные мечты. У Лёхиных родителей шикарное советское застолье. Салаты, картошка, мясо, водка, селёдка, закуски.

Вышли покурить.

— Пулеметчиком пойдёшь? — спрашивает командир.

— Пойду, конечно! Да кем угодно пойду!

Мне тут же достали из машины «березку» и АКМ 1965 года, правда без ремня.

— «Семерка», в СБУ Луганском взяли…

Со всем этим я отправляюсь ночевать в родительский дом. С Лёхой мы соседи.

ЧAСTb 2

ДРГ

(Макеевка. 1980-е)

Если отец был выходной, то он будил меня командой «Рота подъем!» Затем я умывался и делал зарядку под его присмотром. Мама готовила завтрак, и я получал команду «К приёму пищи приступить!» Хотел, чтобы было всё как в армии. В воскресенье утром шла передача «Служу Советскому Союзу». Я надевал отцовский китель, фуражку, подбегал к телевизору и, отдавая воинское приветствие, стоял, пока не закончится вступительная песня: