Бег в золотом тумане

Я налил каждому по двести граммов прекрасного марочного вина, также добытого Лешкой. Он бурно потребовал двойной дозы, и все с этим согласились.

Оставалось вспомнить какую-нибудь песню - например: " Смело, товарищи, ногу..." и бодро зашагать навстречу Неизвестности...

   3. Поехали...

   Машина, Газ-бб прибыла на час позже. За это время вино незаметно перекочевало из оплетенной трехлитровой бутыли в нашу кровь. Я видел, как Лёха страдал, но ничем не мог помочь!

   Саид, водитель машины, был родом из Рамита. Он часто ездил в

Душанбе и хорошо знал места, где "паслась" милиция. Парень поверил, что мы едем на недельку в верховья Сардай-Мионы, чтобы отдохнуть и вспомнить места, где я провёл своё детство и юность.

Лейлу ему представили, как мою супругу, отданную мне в жены её отцом за спасение от неминуемой гибели в Белуджистанской пустыне.

   Это его вторая, любимая жена! -- со значением сказал Федя. Первая осталась в Москве.

   Лейла, согласно разработанному плану движения сквозь милицейские заслоны, сразу же устроилась в кабине. Наш улыбчивый красавец - шофер был этому рад несказанно. Он время от времени украдкой поглядывал на девушку, вызывая у меня чувства, очень похожие на ревность.

Не прошло и нескольких минут, как они оживленно принялись обсуждать климатические особенности Северного Ирана и положение современной женщины в постсоветском Таджикистане. Разговор велся на фарси, и меня это задевало...

   -- Хохотушка у него широкая, -- с пониманием улыбнулся Серёга, перехватив мой косой взгляд. Смотри, не прозевай девчонку! Умыкнёт и фамилию твою не спросит!

   Мельком увидев мою хмурую физиономию, Лейла поняла, какие чувства меня обуревают.

   Она нежно взглянула в мои глаза, и я сразу успокоился.

   ***

   Наконец мы тронулись! На скамейке у правого борта уселись Сергей и Юрка.

   Напротив -- мы с Федей. Между нами лежали рюкзаки, сумки,

удочки и сачок.

   Первый блок-пост был на Оржабадской развилке. Приблизившись, мы увидели двух милиционеров, пивших чай под тутовым деревом. На столе, рядом с облупленным фарфоровым чайником, лежали автоматы. Как и было задумано, Саид остановился сам. Сережка и я, не спеша, подошли, поздоровались и стали спрашивать, нет ли каких-нибудь запретов, и сможем ли мы проехать до Нагза.

   -- Зачем Нагз едешь? -- подозрительно спросил один из милиционеров,

   -- Зачем в горы идут? Рыбка ловить, водка пить, -- ответил я, коверкая слова. Там мой друг живет - Бабек. Давно в гости звал.

   -- Бабек? Маленький такой? -- страж порядка показал ладонью рост, обидный даже для лилипута и засмеялся.

   -- Мой родственник.

Очень белый девочка любит, ха-ха-ха! Ладно, езжай. Там, на Ёсе стоят наши. Постовой жадный очень. Есть у тебя пятьдесят тысяч? Дай ему. Только мелкими бумажками. Крупные увидит, подумает, что богачи и все перевернет. Что хочет возьмет и назад отправит. Привет от меня передай. Скажи, что я -- твой друг. Ахмедов моя фамилия. Откуда такой красивый девочка? -- заинтересованно кивнул он в сторону кабины.

   -- Его жена, -- одобрительно похлопал меня по плечу Сергей, -- из Ирана привез, Хомейни -- его тесть. Милиционер с недоверием посмотрел на меня, потом понимающе улыбнулся и махнул рукой на прощание,

   Река Еся впадает в Кафирниган там, где широкая Гиссарская долина превращается в довольно узкое ущелье. Езды до нее было минут тридцать. Забравшись в кузов, мы рассовали предназначенную для взятки мелочь по ближним карманам, и с хмурым видом поехали знакомиться с местным Иваном Калитой.

Но, к нашей всеобщей радости, оно не состоялось. Блок-пост был пуст. Мы, чуть замедлив ход, пронеслись мимо него по узкой, застланной маревом дороге в твердой уверенности, что жизнь прекрасна и удивительна.

   Круто вверх уходили рыжие, опаленные летом горы. Внизу, под шоссе, бухтел и пенился голубой Кафирниган. Впереди, на слиянии рек Сорво и Сардай - Мионы, раскинулся Рамит.

   Когда мы бесповоротно поверили, что удача на нашей стороне, где-то вверху, слева и чуть сзади, послышалось характерное вертолетное тарахтение. Оно, притягивая наши глаза и уши, сопровождало нас с небольшими перерывами целых десять минут. Этих бесконечных минут хватило с лихвой, чтобы наш

оптимизм растаял, в ослепившей нас голубизне неба. И только перед Кальтучем мы, наконец, увидели злополучную тарахтелку. Это была бело-голубая Ми-восьмерка.

   -- Ну, братцы, у меня душа в пятки ушла! -- с улыбкой признался сразу повеселевший Сергей. Это не Абдурахманов. Живем, братцы!

   -- Они ушли на север. Туда, где наши вертолетчики всегда сворачивали, уходя на Кумарх... -- покачал я головой.

   -- А что касается Ми-восьмерки, скажу прямо; У Абдурахманова нет выхода. Пилот Ми - четверки сам мог найти другую машину...

   -- Сейчас в душанбинском вертолетном отряде штук десять вертушек, -- вступил в разговор Житник.

   -- И все они летают каждый день. Слабонервные падут на поле брани сами, без вмешательства Абдурахмана.

   -- Юрка прав, -- сказал я, потирая шею,-- Если мы перестанем сканировать небосвод, то наши шеи и всё остальное будет целее. Я уже не говорю о психике каждого из нас...