Бег в золотом тумане

   Мы въехали в Рамит ровно в три часа дня. Без остановки промчались мимо продовольственного магазина, последнего на трассе Душанбе -- Кумарх. Пока он не скрылся за поворотом, я провожал его глазами как старого доброго знакомого... В эпоху расцвета геологоразведочных работ кодекс полевого люда предписывал оставлять в его винном отделе последнюю копейку, или точнее, последние три - шестьдесят два, или рубль - двадцать семь.

Еще пара поворотов и мы выскочили прямо к шлагбауму.

Простреленный в нескольких местах, он вызывал противоречивые чувства.

Около него стоял человек и смотрел на нашу приближающуюся машину. Когда мы подъехали, мужичок заулыбался и жестами стал приглашать нас к чаю. Мы вошли в домик, уселись на широкую -- от стены до стены -- тахту.

На дастархане лежал обычный чайный набор: сушеный урюк, пропыленный сахар-рафинад, дешевая карамель. Мы добавили к

этому "изобилию" пачку печенья, кружок копченой колбасы, несколько помидоров, огурцов и буханку городского хлеба.

В какой-то момент мои глаза встретились с глазами Сергея и Житника.

После треволнений дороги надо было слегка оттянуться и я пошёл за спиртом. Нашему знакомому этот поворот событий понравился. Выпив, он стал предлагать остаться на ночь:

   -- Баран режем, плов делаем, дутар играем, -- сказал он, достав из-под тахты горячо любимый таджиками музыкальный инструмент. Очень хорошо играет! Всю ночь слушаем, песня поем!

   Мы, естественно, вежливо отказались. Все, что нам здесь было нужно - это узнать о нынешнем положении дел в долине и ее ближайших окрестностях.

Еще он сказал, что каждый переворот в городе приводил в эти края новых людей в маскировочной форме. Да и понятно. Ведь через Сорво и далее по горным тропам отсюда легко попасть в Гарм, в Дарваз и Памир. А через долину Сардай-Мионы проходят тропы к Ягнобской и Зеравшанской долинам - к Самарканду и Ходженгу. Часть из этих пришлых людей осела в горных кишлаках к неудовольствию местных жителей и

духовенства.

   Рамитский мулла политикой не интересуется и поэтому пользуется всеобщим уважением. Благодаря его миротворческим усилиям, психи с автоматами и пьяными выходками, здесь долго не задерживаются. Сейчас в долине остался лишь один из них. Резвон его зовут. К нашему огорчению он терроризировал именно Нагз.

Бободжон не советовал нам туда ехать:

   Савсем больной он, в голова масла нет, полкишлак убежал. Лучше

Сорво иди. Кишлак Каняз-Поён знаешь? Там люди хороший, шир-

мохи, гуль-мохи много есть.

   После этого сообщения наше настроение резко упало, и мы распрощались, немного посидев, для приличия.

   Проехав чуть меньше километра по разбитой каменистой дороге, мы поняли, что надо остановиться и продумать наше положение. Саид нашёл живописную полянку, окруженную ореховыми деревьями, и ловко притормозил, поразив своей виртуозностью Лейлу.

Серега сразу же попенял мне, что я забыл спросить Бободжона о Бабеке. Я ответил ему тем же. Говорить о ждущих нас впереди приключениях никто не спешил. Мы, так и не начав прения, надолго замолчали...

И без разговоров всем было ясно, что совет, в общем-то, и не нужен -- обратной дороги для нас нет! До злополучного Нагза оставалось всего пять километров. С каждой минутой он притягивал нас все больше. В конце концов было решено остановиться на этом месте, чтобы отдохнуть, поужинать, а ночью попытаться прорваться, по возможности не применяя

оружия. Чем все это закончится - никто не знал. Настроение у всех моих спутников, кроме Саида, оставалось подавленным. Лейла, видя, что я раздражен и едва сдерживаюсь, старалась

держаться вне моего поля зрения, но я чувствовал ее либо спиной, либо мое боковое зрение угадывало ее черный силуэт.

Понемногу каждый из нас нашел себе занятие. Житник, казавшийся наиболее спокойным, неторопливо приводил в порядок ружья. Закончив, он надвинул на

лицо армейскую шляпу и улегся спать под кустами алычи и барбариса. Саид с Лейлой, истощив, наконец, тематику творчества Хафиза и Хайяма, занялись приготовлением ужина.

   Я же пошел к реке. Под крутым берегом, поросшим плакучими ивами, сидел Сергей и, казалось, бездумно бросал в воду камешки. Я сел рядом с ним и занялся тем же.

   -- Послушай, ты недавно мне что-то о Чечне говорил, --спросил меня Сергей, не оборачиваясь. -- Что ты там забыл?

   -- Смеяться будешь! Я специализировался на поиске редких металлов, а потом золотом увлёкся. Точнее, увлекли...

Однажды Дудаев по ТВ сказал, что в Чечне золота полно. Сейф, говорит, вон тот, за моей спиной забит самородками. А у меня был один знакомый чеченец. Позвонил он, как-то летом 92-го, как раз после той телепередач и предложил на пару недель слетать на вертолёте в какой-то там район и золото поискать.