Бег в золотом тумане

  -- Да, волкодавы -- серьезные звери... Я сам их побаиваюсь. Не раз в горах сталкивался. Однажды меня вместе с лошадью чуть не порвали. Один такой пёс - ярко-рыжий, огромный -- метр в холке, на круп кобыле запрыгнул и стащил меня на землю... Как ни странно - лошадь меня спасла! До сих пор ее помню. Пена изо рта, как будто мыла наглоталась, глаза выпученные, безумные. Вот-вот вылезут!

   Но не убежала почему-то, топтать стала пса, да и меня заодно! Потом две недели от маршрутов отдыхал, раны с ушибами залечивал... Но история на этом не закончилась.

   Представляешь, в конце полевого сезона этот волкодав ко мне в лагерь пришел и у дверей моей землянки поселился. Кормил я его с опаской, уж очень свирепый был. Неожиданно чабаны ко мне зачастили: - ..."продай, да продай, породистый, мол, очень"...

Наконец, не выдержал и отдал его за полбарана. Чабан сует мне

веревку: "Свяжи его", -- говорит. А пес голову поднял, оскалился и

на меня так выразительно смотрит: "Разорву, мол, дурачок, на части, если сделаешь хоть шаг!" Что делать?

   "Твоя собака -- ты и связывай", -- сказал я пастуху. Пришлось бедняге самому с ней договариваться. А через два дня

выхожу утром в маршрут и вижу, -- псина на своем месте лежит и мордой в пустую миску тычет! Потом еще раза два его покупали...

  -- С псами-то можно сладить... -- чуть улыбнувшись, промолвила Наташа.

   --А вот если эти двуногие нас догонят, то пощады не жди! Пытать будут. Резвон это делает профессионально... Мужиков кастрирует, или на кол сажает. А женщин, которые ему не угодят, - своему ишаку в жены отдает: Привязывает их туловище к станку в позе, которую предпочитает ишак. Затем приносит ему много хорошей еды. Всё остальное природа матушка делает... Резвон только набдюдает.

   Если не хочет, чтобы животное "растерзало" женщину, даёт ей маленькую плоскую тыкву, с отверстием насквозь, и позволяет надевать ишаку на "орудие труда". Этот ишак так пристрастился, что и ослиц в упор не замечал. Меня однажды тоже отдали, но животное не в духе было. Тогда Резвон одним ударом кулака ишака свалил. Если бы не ты, некоторые из нас уже давно были бы на небесах!

   -- Если бы не я? Что-то вы с утра загадками говорите. Что же такого я

натворил?

  -- Ты правда ничего непомнишь? Тогда слушай!

   После того, как резвоновские сторожа тебя избили, я думала, что ты до утра не придёшь в себя.

   Лейла сразу забылась. А я не смогла. Да и как заснешь? Знала, что нас ждет! Примерно через час ты зашевелился. Я всё видела, потому что зрение у меня кошачье!

   Потом встал и к сабле пошел. Ухватился зубами за рукоятку...

   --Эфес...

   -- Да, за эфес зубами ухватился и со стены снял. Затем уложил оружие на пол и лег на него спиной и, плечами и задом двигая, вытащил из ножен. Веревку перерезал таким же способом минут за пять. Подошёл к шкафу, под которым томились мы с Лейлой.

   Шнур от утюга развязал, меня вытащил и снял верёвки. А подругу оставил связанной. Покопался у нее в веревках, рукой махнул и пошел...

  -- Очень на меня похоже, -- закивал я и ободряюще улыбнулся Лейле, встретив в окне кабины грустные, очень усталые, но бесконечно милые моему сердцу, глаза.

   -- Ты женщина сильная, уверенная, помочь могла моей птичке.

  -- Потом ты открыл дверь и ударил кого - то саблей... Бандиты и понять ничего не успели. Во дворе еще одного положил.

  -- А потом?

   -- Потом мы с тобой вдвоем из ямы ребят освободили. Как только они

наверх вылезли, ты, ни слова не говоря, саблю бросил и в комнату вернулся. Я подумала: "К Лейле пошел", -- и за тобой

увязалась, чтобы помочь в чувство ее привести. Очень уж она плоха была. А ты вошел и спокойно на свое место лег и сразу же заснул. Только тогда я догадалась, что ты и не просыпался вовсе. Потом Сергей сказал, что ты ну, этот... Сам знаешь...

   -- Знаю. Moondaboy! А что потом?

   -- Я Лейлу стала развязывать. Долго возилась. Она сразу к тебе бросилась, припала к груди, а ты на спину перевернулся и захрапел!

   -- Старость - не радость! А ребята как? Где Резвон был?

   -- Он же сказал, что к жене пойдет. А она на краю кишлака живет.

   Он там дом отстроил. Тебя с Сергеем хотел ей отдать.

   -- Зачем?

   -- Служить! Верой и правдой. Но перед этим собирался превратить вас в бесполых и бессловесных существ!

   -- Я этого не перенёс бы! Странно, почему они оставили нашу машину во дворе? Бери и езжай?

   -- Машину негде больше ставить. А оружие ваше у охранников было, забыл что ли?

   ***

   Примерно через час мы остановились. Знатоки в лице Юрия Львовича и Сергея Кирилловича тут же поставили диагноз: "Бензонасос и карбюратор не находят общего языка"... Кое-как проехав еще сотню метров, мы нашли удобное для стоянки место. Дорога просматривалась, на удивление, хорошо. Но я всё равно волновался, потому что знал, на какую жестокость может подвигнуть Резвона наш побег.

Кивелиди с Житником тут же сняли бензонасос и начали колдовать. Я достал аптечку и густо смазал зелёнкой царапины и уколы, покрывавшие лицо и шею Серёги, затем подошёл к Лейле. Убедившись, что с ней всё в порядке, я взял двухстволку и потопал в тыл, глубиной километра полтора.