Бег в золотом тумане

   он, упал на землю рядом с нами.

Мы в смятении обернулись и в полутьме, всего в десяти метрах от себя,

   увидели Наташу с одностволкой в руках.

   -- Ты как здесь очутилась? Да еще с пушкой? -- удивленно спросил я, когда она приблизилась к нам.

   -- Как, как! Когда ты с Сергеем прощался, я заметила невдалеке уларов. Спугнул их кто-то. Вот и решила посмотреть, -- ответила она, напряженно всматриваясь в сторону лагеря. Кивелиди стонал:

   -- Ну, вы даете! О птичках беседуете, а ваш товарищ кровью истекает! Не видите, что ли рану на ноге? Перевяжите Христа ради! Не дайте погибнуть в расцвете сил на пороге "Волшебного настоящего"!

Бедро Сергея было прострелено насквозь, но крови было немного. Я выдернул шнурок из ботинка и перетянул ногу выше входного и выходного отверстий. Наташа вынула из нагрудного кармана

штормовки перевязочный пакет, взрезала спереди и сзади намокшую кровью штанину и быстро, почти профессионально, перевязала рану.

   -- А тебе везет. Черный! -- ткнул Сергей меня в бок, удовлетворенно

рассматривая плоды ее труда. -- Не придется тебе через Арху

   бежать. Похоже, Резвон сам сюда пожаловал. И Лейла, алмаз твоего

   сердца, наверняка с ним.

   -- Да, это он притопал... Больше некому, -- согласилась с ним Наташа, и глаза её засверкали от ненависти.

   -- Как некому? -- еле сдерживаясь, чтобы не закричать, задал я риторический вопрос.

   -- Не удивлюсь, если Резвон здесь, но и Абдурахман за скалой может прятаться! Слышали ведь вертолет...

   -- Почему они ночи не дождались? -- продолжила Наташа, внимательно посмотрев на меня, -- Положили бы тёпленьких! Торопятся... Не терпится им в войну поиграть! Что же, поиграем!

   -- Ну-ну! С одностволкой против автоматов... -- скептически скривил губы Федя. -- Не оторвется номер...

   -- А что? Юрка от штольни не уйдет. Значит, они у нас в окружении!

   Надо пугнуть их, чтобы сами не полезли. Вы тут пока полежите, а я

   вперед пойду, "поохочусь"... Что толку здесь топтаться! Вскинув

   ружье, Наташа ушла в темноту...

   Всё правильно! Сергей ранен, мой мозг парализован горем, а святое место командира единогласно досталось красивой и смелой женщине...

   ***

   Как только наша боевая подруга растворилась в темноте, наверху у штольни раздался взрыв гранаты. Через минуту полной тишины мы услышали один за другим два выстрела, произведённых из Юркиной вертикалки. Сообразив, что именно он поставил точку в дуэли на штольне, мы воспрянули духом.

А когда через минуту, в тридцати метрах от нас бухнуло ружье нашей атаманши, мы все чуть не расцеловались... Её выстрел явно кого-то достал. Сразу же после него раздался вопль, через небольшую паузу перешедший в отчаянную матерную тираду.

   -- Смотри ты, русак попался! Красиво как говорит! -- восхитился я. --

Серый, что там было -- дробь или пуля?

   -- Дробь наверняка. Слышишь, как рыдает? Вот, дает! А Юрку-то, после взрыва гранаты, я похоронил, -- прошептал Сергей. Если он в лазе сидит, его гранатометом не достанешь. Молодец!

   -- Да... -- согласился с ним Федя. -- Фартовый мужик! Но ежели враги поимеют Житника, -- то все! Хана штольне со всеми потрохами!

   -- Хватит гадать! -- Я был на взводе, поэтому и оборвал Фредди.

:-- Как нога? Минут через двадцать жгут ослабить надо, не то гангрену заработаешь!

   -- Нормально. Крови нет, правда болит и дергает здорово. Что делать будем? Я не ответил Серёге. В это время в голову мне пришла мысль, что Лейла ушла добровольно, не выдержала совершенно ненужных, тяжких даже для мужчины, испытаний. Поняла, что я не тот человек, который способен беречь и обихаживать хрупкую женщину... И ушла через Зидды в город. И Бабек, как истинный мужчина, решил ее сопровождать.

   Такое спасительное для моего воспалённого мозга объяснение было столь очевидным, что я тут же расплылся в радостной улыбке.

   -- Что делать будем? -- переспросил я, с трудом вернув лицу серьезность. Я думаю, надо срочно идти в лагерь за Юркиным хирургическим набором.

Разрежем тебе, Серёга, ногу! Почистим, аккуратно зашьем белыми

нитками... Федя будет мне ассистировать!

   -- Да ну тебя к чёрту! Я серьезно.

   -- Подождать надо немного. Они наверняка уйдут, если не ушли уже. А мы не снайперы, чтобы ночью в засаде сидеть. Подбирая слова, чтобы сказать ещё что-то, я вспомнил вдруг кроткий взгляд Лейлы и опять провалился в бездну отчаяния.

   -- Если Резвон здесь, и Лейла у него, -- уже дрожащим голосом продолжил я, -- то завтра они обязательно явятся и будут ее на золото менять. Зачем под пули лезть, если можно так все взять? Но он все сделает, чтобы и рыбку съесть и нас на кол посадить. И скажу сразу, Серый: если Резвон согласится на обмен, то я все сделаю, чтобы и вы согласились. В твоем согласии я, впрочем, убежден. Никуда не денешься, как и Наташа. А от Житника и Фредди прикроешь. С ней вместе прикроете.

   -- Ну... Черный! Ты как всегда худший вариант отслеживаешь. Не улавливаешь, что после обмена всё наоборот будет: он в штольне, а мы снаружи. И учти, если он кокетничать начнет, мы пообещаем ему полтора ящика золота взорвать. И разнести всю эту штольню в пух и прах. Пусть с лупой по горам окрестным самородки ищет!