Бег времени. Тысяча семьсот (СИ)

- Фальк бесится. У него в распоряжении остался лишь я. Он сначала обрадовался, что Гвендолин очнулась, но судя по ее состоянию, он не может ее использоваться для миссии. Так же он подозревает Флорентийский Альянс в том, что они выкрали бумаги о Гвен в 18 веке из хранилища, а также что у нас есть их шпион. Бедный дядя, даже не подозревает, что Альянс не при чем совсем, а рядом диктует свои правила Уитмен-Сен-Жермен.

- Ты, главное, не показывай, что все знаешь о нем. Одно лишнее слово, неправильный взгляд, и тебе придется бояться не только за жизнь Гвен. Поверь, он за ценой не постоит. Так что поддерживай версию вероломного Флорентийского Альянса. Пока мы ведем в этой игре.

В тишине экипажа прокатился тяжелый вздох. Кэб начал притормаживать, и за окном возник фасад дома леди Тилни с горящими окнами. Уличные фонари своим желтым мягким светом, наконец, осветили лица сидящих в кэбе.

- Ну вот, мы приехали домой. Наша встреча подошла к концу, - леди Тилни устало смотрела на Гидеона. Теперь, в полумраке, он видел ее лицо, а не представлял в темноте, и оно было намного реалистичней и живей, чем он воображал. – Вопросы еще остались?

- Да, много. Но вы на них все равно не ответите. Только один интересует: как мне вести себя с Гвендолин?

- А что, есть проблемы?

- Просто до ее пропажи, я боялся, что она влюбится в меня и совершит опасную глупость. Поэтому придерживался версии, что я не испытываю к ней никаких чувств, а хотел влюбить ее в себя ради того, чтобы управлять для Сен-Жермена и миссии Темпла.

- Жестоко, - ремарка леди Тилни была колючая, как будто в сердце вогнали иглу. Но она улыбалась своей холодной, королевской улыбкой. Опять возникло неприятное ощущение, что леди Тилни знает слишком много, а Гидеон - ничего.

- Я не знаю, стоит ли мне продолжать придерживаться этой версии? Ведь «за льва кровь ворона прольется»…

- Я думаю, тебе не стоит распускать руки! – ревностно отрезал Пол. Он хоть и был отцом Гвендолин и ревновал вовсе не из-за того, что имел виды на Гвен, как раньше думал Гидеон, все равно, рациональное понимание уступало желанию врезать ему побольнее.

- Мы не знаем, Гидеон, - Люси укоризненно взглянула на Пола, а тот в ответ отвернулся к окну. – Слушай свое сердце. Оно сейчас мудрее всех нас, потому что любит.

Она ласково улыбнулась и накрыла своей маленькой ручкой руку Гидеона, лежащую на рукоятке зонта-трости. Молодой человек улыбнулся в ответ. Все-таки из всех Люси была самой милой и доброй. Понятно, почему Пол был готов ради нее на всё.

- Люси, прекрати. Иначе молодой человек влюбится окончательно, и мне придется бороться за тебя с парнем твоей дочери.

Люси вспыхнула от смущения, быстро убрав руку с руки Гидеона, и не зная, куда деть глаза под всеобщие усмешки и хихиканье.

- Ну что же, давайте заканчивать? – это была жирная точка их беседы от леди Тилни. Мужчины вышли из кэба, помогая галантно выбраться дамам. Все это делалось в молчании. Гидеон знал, чем сейчас закончиться встреча. Поэтому он храбрился и вдыхал вечерний свежий воздух. В то время как дамы расправляли юбки, шляпки и перчатки, он на мгновение кинул взгляд на дом леди Тилни: окна горели теплым, уютным светом. Внезапно он заметил, как шевельнулась тяжелая портьера в одном из окон второго этажа, где свет был намного глуше, чем в остальных окнах, наверное, там просто горел камин – на него кто-то смотрел оттуда, но рассмотреть лица не было возможности. Поэтому Гидеон послал прямой вызывающий взгляд незнакомцу.

- Гидеон, ты готов? – окликнул его Пол.

- Да, – молодой человек подошел к женщинам и галантно поцеловал им руки на прощание. – Было приятно провести с вами время.

- Нам тоже. Скоро мы встретимся еще раз.

- Не сомневаюсь, – засмеялся Гидеон. Сделав кивок в знак уважения, и подняв котелок, он проводил взглядом, как женщины прошли в дом. Он снова кинул взгляд на окно: вновь шевеление, незнакомец все еще наблюдал за ними.

- Кто это там?

- Тот, кто слышит и примечает.** Пойдем.

Вздохнув от безысходности, Гидеон нехотя снова забрался в кэб. Там он передал Полу пробирку, которую тот тут же разбил о мостовую, и шприц с транквилизатором.

- Только сильно в лицо не бей.

- Боишься, Гвендолин разлюбит, если лишить тебя смазливого личика?

- Знаешь, Пол, есть в тебе гнильца и сволочизм.

- Выбирай слова, между прочим, мне решать, кому давать благословение на ухаживания и брак с моей дочерью!

- Поздно спохватился, папаша. Дочь уже как пару сотен лет замужем.

- Она уже несколько сотен лет прибывает в статусе вдовы. Так что не поздно… Ты готов?

- Бей…

Удар был глухим шлепком, будто на мокрый асфальт упал мешок с песком. Из-за возни кэб нервно дернулся и покачнулся. Послышался стон боли из темноты.

- Нос цел?

- Кажется… но жуба я точно лифился, – было слышно, как отхаркивался кто-то и отплевывался.

- Еще парочку. Обещаю бить аккуратно…